Книга Ведьма, к ректору! Сборник, страница 17 – Алисия Чарская, Ася Невеличка

Пока я лечила заразное ОРВИ в одиночестве своей комнаты, ректор снова «заболел», точнее как заболел, просто не пришел в академию и пошли слухи, что, то ли приступ у него, то ли удар.

Как я перепугалась!

Адрес теперь у меня был, так что, не дожидаясь вечера, оседлала метлу и помчалась к окну Матвея Павловича. Он одиноко сидел в кресле перед выключенным телевизором и смотрел в одну точку.

Никакого удара или приступа я у него не разглядела, но длительная обездвиженность меня напугала. Я поскребла в стекло, и с ректора спала меланхолия. Он подскочил к окну, распахнул его и, сдвинув брови, распорядился:

— Залетай!

Ни метле не удивился, ни мне. Более того, я слезть не успела, как он тут же взял меня в оборот, прижал к себе и, ругая на чем счет стоит, принялся целовать в щеки, в нос, в глаза, в губы. Я тоже соскучилась, до дрожи, до боли!

Потом подумаю, можно ли Темной ведьме так себя вести, и не опасно ли каждый раз стирать мужчине память, но сейчас думать вообще ни о чем не могла. Только о нем, только с ним, хоть чуть-чуть.

Разговора долго не получалось. Закончив один акт, мы меняли дислокацию и снова начинали прелюдию. Встретил он меня в гостиной, на уютном, а главное широком диване. Потом спросил:

— Чай будешь?

— Ага, попить бы…

И продолжили на кухне, немного перемазавшись вареньем.

— Может, в душ? – уточнил он, слизывая у меня с груди клубничный джем.

— Пожалуй, — хихикнула я, и дальше было в душе.

Там мы подзадержались. Я поняла, что когда Матвей Павлович из-за старости своей уже выдохся, то настает время пошалить мне. И вот как раз в душе мы поменялись ролями. Теперь я намыливала его руками, касаясь самых интимных мест, и следила за его реакцией.

Ректору нравилось почти всё, что я вытворяла с его телом. Он обзывал меня бесстыдницей, местами даже развратницей, послушно заводил руки за голову, чтобы не мешать любоваться его таким соблазнительным телом.

— Надо же, тебе тридцать восемь, а ни жиринки, ни морщинки, — восхищалась я, стоя перед ним на коленях и разводя мыльные узоры по прессу, потом по бедрам.

— Саш, мне всего тридцать восемь, — засмеялся он. – Это тебе кажется, что столько не живут, но в душе я молод!

— Ну разве что в душе, — согласилась я, добираясь собственно до самой любопытной и внушительной части тела.

— Ты же сказала, что тело у меня тоже в порядке? – на тон ниже спросил ректор.

— Ага, тело классное, но я другие и не видела. Неинтересно было, — поделилась своей неискушенностью, обхватывая ствол и скользя по тонкой кожице с набухшими венками. – Такой большой и такой сладкий, — прохрипела я, вздрагивая, когда Матвей Павлович направил струю душа мне на лицо и на конец.

Пена смылась, а ректор недвусмысленно кивнул на член.

— Попробуй.

Ну, я это делала и знала, что ему нравится, только не ожидала, что даже в минете мужчина может перехватить инициативу и доминировать в процессе. В его требовании взять как можно глубже было столько непререкаемой властности, подчеркивающей мою уязвимость, что больше походило на игру, но именно она и заводила.

Я почти довела его до пика, когда он развернул меня спиной, наклонил над бортиком и отточенными движениями довел до оргазма, излившись тут же сам.

После мы могли только обнявшись стоять под душем, позволяя воде смыть с нас оставшуюся пену.