Онлайн книга «Ведьма, к ректору! Сборник»
|
Но я для себя решила, что раз уж так обломалась на жертве, то на выбор Ковена повлиять точно смогу. — Отпустите меня, Матвей Павлович. Мне достаточно, больше не надо. Не хочу. — Пожалуйста, Ванеева?– в голосе ректора мучительная просьба. Только о чем? Он больше не просил, взял меня за бёдра, перевернул, буквально продемонстрировав выражение «вертеть на х*ю», и поставил перед собой на четвереньки, с протяжным стоном входя на полную! — Ай-яй! Матве-ей Павлович! Вы чего? — Мне – не достаточно. Я все еще хочу, — бросил он и задвигался. Я непроизвольно вцепилась в камень обломав ногти, вскрикнула от поехавших коленей, только сейчас заметив, что алтарь совсем не располагает к получению удовольствия в такой позе, и сжала мышцы, туже обхватив ректора за член. Теперь вскрикнул мы оба, я от боли, а он от удовольствия. — Расслабься же, — хрипло пробормотал Матвей Павлович, снова сдавливая мне бедра и с силой насаживая на член, по пути наотмашь шлёпая ладонью по заднице. — Матвей Палыч! – взвизгнула я, отстраняясь под его протяжный стон. — О, да, Ванеева. Не напрягайся, иначе всю следующую неделю сидеть не сможешь. И снова толкнулся в меня, выбивая дух, а я вопреки своей послушности сжала ствол, мешая меня таранить. И опять взвизгнула от звонкого шлепка. — Вам нельзя пороть студенток! — Тогда слушайся своего учителя… Да-а… Та-а-ак… Не зажимайся, малышка… Меня развезло от обращения. Малышкой меня называли с раннего детства, не только вся семья, но и сестры. Пока я еще не ведьма, не сестра – я малышка, а ректор интуитивно попал в самое сокровенное, чтобы снять барьеры и довериться ему. Вот тогда и ощущения изменились совершенно. От ритмичных выпадов ректора, от длинного скольжения его немаленького члена внутри, горячая волна хлынула к щекам, а потом затопила низ живота, от чего скольжение стало более мягким. Матвей Павлович вдруг надавил мне на поясницу, прогибая и не давая приподняться, и снова толкнулся внутрь. О-оо-о-оу-у-уу! Так оказалось намного чувственнее. Я сильнее оттопырила попку, чтобы чувствовать каждый сантиметр моего большого ректора. И он перестал торопиться, теперь загоняя в меня до упора, а потом медленно протяжно выходя, давая почувствовать и вздрогнуть, увеличенный ободок головки. В этот момент я зажимала мышцы, выдавливая из ректора протяжный удовлетворенный стон. И всё повторялось, набирало обороты, я растекалась по камню, предчувствуя, что могу взорваться в любую минуту, что язык даже рядом не стоял с тем острым наслаждением, которое я испытываю сейчас… — Ай! Матве…За что?! Я же послушная! – взвилась я от нового шлепка по ягодице. — Не торопись, давай вместе! Чего вместе – мы уже час наверное настолько вместе, насколько это возможно! — Сейчас, малышка, сейчас… Ректор тяжело дышал, быстрее и резче входя в меня и подрывая терпение. Мышцы внутри и снаружи подрагивали, я сжимала его внутри и ломала оставшиеся ногти о камень. Мне казалось он и так огромный, но это мне казалось! За секунду до моего полного падения, член у ректора стал просто нестерпимо громадным. Последним толчком он поставил точку где-то в районе трепещущего от нетерпения желудка и придержал бедра рукой, не давая мне отодвинуться. Но двигаться я была уже не в состоянии. Тело колбасило от новых, никогда ранее не испытанных эмоций, я умирала и не хотела, чтобы моя смерть прекращалась. Осознавала, что именно Матвей Павлович виноват в моем истреблении, но в сердце от одного упоминания о нем, заходилось от восторга и любви к нему. |