Книга Дикая Омега, страница 65 – Ленор Роузвуд

О том, чтобы просто войти через парадные ворота, можно забыть сразу.

У Тэйна дёргается мышца на каменном подбородке, пока он оценивает территорию, его пронзительные обсидиановые глаза не упускают ни одной детали.

— Похоже, наша разведка не преувеличивала, — роняет он, и в его голосе впервые слышится тень одобрения. — Это место заперто крепче, чем банковское хранилище.

Валек двигается рядом, пряжки и ремни на его снаряжении тихо поскрипывают, когда он выпрямляется из своей ленивой полулёгкой позы.

— Чем больше охраны, тем лучше, — мурлычет он своим гладким, хищным шёпотом. — Значит, у нашей маленькой пташки будет много жирных ублюдков, которых можно выпотрошить.

Меня пробивает дрожь от того почти сладострастного наслаждения,с которым он говорит о смерти. Остальные, кажется, уже давно к этому привыкли. Для таких извращённых тварей — это просто очередной рабочий день.

Призрак, как обычно, молчит. Просто сидит, и его ледяные глаза прожигают меня из-под капюшона, отбрасывающего густую тень на его маску. Он не мигает. И дело не только в том, что левый глаз не закрывается полностью из-за шрама.

Хотя я не уверена, вообще ли он смотрит на меня. Иногда кажется, что он проваливается куда-то внутрь себя. Исчезает в тёмных уголках своего разорванного сознания, застывая пустым, стеклянным взглядом.

Как тот самый зомби, которым его дразнит Виски.

А может, его разум сложнее, чем у всех остальных альф здесь вместе взятых, и ему просто нечего сказать.

Вертолёт резко наклоняется, пилот ищет место для посадки. От напряжения у меня ноют пальцы от того, как сильно я вцепилась в бесполезный ремень винтовки. Её пустая тяжесть за спиной кажется обузой.

Наконец «птица» опускается на узкий хребет в нескольких милях от цели, лыжи скрипят по свежему снегу. Винты замедляются, их вуп-вуп-вупзатихает, пока двигатель выдыхает последние обороты.

Тэйн мгновенно встаёт. Даже со своим черепным шлемом я всегда узнаю его по этой манере двигаться: как лев.

— Слушать сюда, — рычит он, раздавая приказы. — Подходим к комплексу пешком с юга, обходя патрули. Радиомолчание, как только будем в километре от объекта. Чума, ты идёшь со мной и Призраком. Валек, Виски — займёте позиции и прикроете нас с пятидесятых калибров.

Виски стонет:

— Я никогда, блядь, ничего не взрываю.

Тэйн делает вид, что его не слышит:

— Держите омегу при себе. Если говорите о ней в эфире — зовите «маленьким кроликом», и она — «он». Понятно?

У Виски вспыхивают глаза. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить свои.

— Кстати, — добавляет Тэйн, бросая мне чёрную балаклаву, а потом — вязаную шапку с длинными клапанами по бокам, словно висячие кроличьи ушки. — Надень. Твои волосы слишком заметны. Но нам нужно отличать тебя безошибочно.

Я натягиваю балаклаву, закрываю нижнюю часть лица, и засовываю волосы под шапку. Вероятно, выгляжу именно так, как их новый позывной для меня. Но если это позволит мне смешаться с местностью, когда я сбегу — пусть так.

— Айви, ты держишься в центре, ясно? — говорит Тэйн, будто читаямысли. — Ни шагу в сторону. Ни геройств. Один неверный шаг — и я свяжу тебя по рукам и ногам и понесу до самой цели. Поняла?

Меня обжигает волна унижения — он говорит со мной, как с непослушным щенком. Но я знаю цену своеволию. Любой протест — ещё крепче цепи.