Книга Чужая невеста для Снежного Волка, страница 152 – Надежда Черпинская

— Хорошо, — кивнула Хельга, теперь уже Ольга Дмитриевна Князева. — Ты заглядывай ещё! Я тебе расскажу, что тут и как, и про маму с папой тоже… Ну и там, про мои Огненные Земли не забывай!

— Ладно, — кивнула я.

И проснулась в своей постели. Вернее, в нашей с Аррденом.

Прижалась к любимому мужскому плечу, носом ткнулась в шею и безмятежно уснула, теперь уже без сновидений.

* * *

Аррден

На Горючий ключ сводить Олю мне хотелось уже очень давно.

Она умеет видеть и ценить красивое, а уж это место даже у такого как я, закостеневшего от жизни, восторг вызывало. Впрочем, рядом с ней и я стал не по годам мягок и впечатлителен, словно лет на десять помолодел.

Я был уверен, что моей любимой Рыське на Горючем ключе понравится. О, как же мне хотелось видеть её лицо в этот миг: наблюдать, подмечать, наслаждаться тем, как взлетают тёмные крылья бровей, как распахиваются восторженно зелёные, как летний луг, очи, как появляются на румяных щёчках те самые колдовские ямочки, что свели меня с ума.

Ах, эта улыбка, за которую я бы отдал всё, что угодно!

Я, собственно, и отдал. Зимень отдал — княжество, которое собирал по крупицам, кровью чужой оплаченное, годами войны.

Порой мне совестно, когда об этом думаю. Знали бы мои люди, что я сделал… Может, и не захотели бы, чтоб я дальше княжил.

Но тогда иного выхода я не видел. На что мне власть, на что земля, если бы я не смог самую родную, самую любимую уберечь?

Хельга порой тоже вспоминает тот проклятый день и прощения просит.

Вот же глупенькая! Раз за разом говорю, что я ради неё и жизни не пожалею, что там престол ярл-князя. А она, вроде, и верит… да потомснова вздыхает.

Но это ничего, всё пройдёт, всё забудется.

За этот месяц она много пережила. Но больше я никому не позволю её обидеть, беречь буду пуще собственного сердца.

Сердце я, впрочем, добровольно отдал ей, моей Оле, моей Хельге, красе ненаглядной.

А вот её… никому никогда не отдам!

Хорошо, что мы снова здесь, в Снежном Замке. Тут я дома, и счастлив, что для Оли это место теперь тоже стало родным. Я вижу, что она не просто угодить мне хочет, она искренне полюбила эти земли. Такое сразу видно.

Даже люди мои подмечают за ней это, и им такое тоже по душе. Вроде, из чужих земель я княгиню взял, а она будто своя, родная.

С Ильдом они и вовсе спелись. Впору ревновать!

Шучу, конечно… Про ревность.

А про то, что спелись — всё так и есть.

Ах, Ильд… Отчего братьев нельзя выбирать, как друзей и соратников? Как бы я хотел, чтобы он был моим кровным братом, а не…

Нельзя, наверное, так думать и говорить, но о смерти Ольвейга я не жалею. Даже на миг единый сочувствия в душе не появилось, когда на него мёртвого смотрел.

Он для меня умер, когда предал, когда на меня и женщину мою руку поднял.

А Ильду я благодарен буду до конца моих дней, ведь он меня от этого паршивца избавил, взял его кровь на себя, меня от нарушения клятвы уберёг.

Я даже наградить Лиса хотел — пожаловать его княжеским титулом и земли Ольвейга отдать. Он там вырос, его бы приняли, хоть и не Волк.

А этот плут только рыжей головой покачал — мол, ну, ты чего княже, какой из меня ярл, я так, вояка!

С этим я бы поспорил. Ума Ильду не занимать, как и проницательности, и смекалки. Да и с людьми он ладить умеет.

Но, если уж не кривить душой, я его ответу только порадовался. Терять такого форинга, как Лис, мне совсем не хотелось. Не представляю, чтобы его не было рядом. Это ж опора, поддержка, надёжно прикрытая спина.