Книга Брак по контракту со злодейкой, страница 48 – Ангелишь Кристалл

Я не видела лица Луиджи, зато отлично различала выражение в глазах герцога — искру удовлетворения, почти ликующее спокойствие. Он знал, какое производит впечатление. Знал, и ни на миг не сомневался в своём эффекте. Особенно на таких, как Луиджи.

И, судя потому, как тот застыл, ничего благородного или достойного на его лице сейчас точно не было. Скорее — жалкая обида, бессилие. Жалкая собака, что готова лаять на меня, швырять угрозы, скалиться, но перед хищником побольше просто вжимается в пол. Он мог схватить меня за руку, причинить боль… но перечить герцогу — никогда.

— Нет, ваша светлость, — с заминкой протянул смазливый блондин, и я всё же бросила на него косой взгляд. — Хотел лишь убедиться, что Эления действительно ничего ко мне не чувствует и не передумает. Она ведь… любит деньги. Может вернуться, если увидит удобный случай.

— Не беспокойтесь, — без малейших колебаний откликнулся герцог, на миг скользнув по мне взглядом. — У меня достаточно средств, чтобы удовлетворить желания своей девушки.

Внутри что-то окончательно оборвалось. Последняя, едва живая надежда, что Луиджи не настолько низок, рассыпалась. Реальность снова ткнула в лицо. Он не просто решил очернить меня на глазах у другого мужчины — он ещё и выбрал самую дешёвую ложь. Ложь, в которую, как надеялся, все поверят. Меркантильная, готовая вернуться за выгодой. Удобный образ, выгодный только ему.

Спорить? Оправдываться? Бессмысленно. Я не собиралась доказывать ни искренности, ни чувств, которых давно не осталось. В этой сцене Луиджи сыграл свою последнюю партию. И сделал это блестяще — именно так, как нужно было. Теперь проблема, называемая Луиджи Уинтерли, осталась позади.

Он отступил с видом побеждённого, но не смирённого. Глаза продолжали метаться, как у зверя, загнанного в угол, не понимающего, как всё вышло из-под контроля. Я смотрела на него спокойно, не торопясь отворачиваться. Не было ни злости, ни сожаления. Только странное чувство — будто перечёркиваю главу, которую давно следовало сжечь.

Сад вновь погрузился в тишину. Вокруг шевелились только тени, и даже фонари будто тускнели, поняв, что спектакль окончен. Я сделала шаг в сторону, освобождаясь от руки герцога. Он не остановил. Не спросил. Просто проводил взглядом, в котором не было ни насмешки, ни жалости — лишь что-то похожее на любопытство. Не к словам, не к роли, которую я пыталась разыграть, — к самой сути.

Ночь выдалась неприятной и тревожной. Сон не шёл — как ни лежи, покоя не находилось ни телу, ни голове. Стоило на минуту притихнуть, как вспыхивала боль — в рёбрах, в плече, в груди, будто тело вспоминало каждый взгляд, каждое напряжение вечера. Стоило повернуться — и всё сначала. Словно даже в покое я не имела права дышать свободно.

А мысли… Те и вовсе не давали ни малейшего шанса на отдых. События бала крутились перед глазами, словно кто-то разворачивал их снова и снова, подчёркивая каждый поворот головы, каждый вздох, каждую тень на лице герцога Делавьера. С каждой минутой раздумий я только сильнее убеждалась, что потревожила чудовище. Приблизилась слишком близко, воспользовалась его статусом — и, быть может, совершила самую глупую ошибку со дня прибытия в это тело.

Чего я ожидала? Что он меня защитит и сразу поверит на слово? Сыграет в спасителя? Вряд ли. Он мог бы сломать всё за секунду, даже не повысив голоса. Но не стал. Не задал ни одного вопроса. Не держал, когда я отступила. Лишь молча смотрел — с той самой полуулыбкой, от которой хочется уйти и не возвращаться.