Книга Влияние, страница 51 – Анна Боронина

Флюэнс покосилась на него, не отрываясь от расчета кратчайшей траектории выхода на орбиту, прикосновение мастера странно успокаивало, после чего уверенно направила "Фантом" к Эпсилону.

— “Скоро мы будем на месте”, — подумала Флюэнс, чувствуя, как замедляется пульс, и руки наконец-то ровно и спокойно нажимают необходимые комбинации кнопок.

— Флюэнс, ты уверена, что не ошиблась с координатами? — голос Таллина, все так же стоящего у нее за спиной, был ровным, но напряженным и она уловила что-то еще неопределимое.

Супремус Таллин учил ее чувствовать Поток, объясняя, что она и так это умеет, просто не всегда понимает природу того, что считает только своими эмоциями. И вот теперь Флюэнс ощущала в Потоке что-то: отголосок или далекое эхо. Так бывает, когда заходишь в комнату, которую только что покинули, но призрак чьего-то присутствия еще остался.

— Да, абсолютно… — она на всякий случай еще раз сверилась с приборами: все координаты с точностью совпадали, — через пятнадцать стандартных минут выйдем на орбиту.

Она развернула "Фантом", ложась на заданный курс, и перед ними очутилась такая уже близкая зеленая планета.

— Вот и Эпсилон, — успокоено выдохнула Флюэнс, у которой после вопроса Таллина все-таки были сомнения в том, что онане ошиблась в расчетах.

— Я не чувствую Илларию, — прошептал Таллин, хмурясь, — то есть чувствую, она жива, но не рядом, не на этой планете.

Сенатор Перфидус сел напротив Илларии, упершись локтями в стол, сплетая пальцы в замок, и, чуть склонив голову набок, принялся рассматривать таким знакомым чуть прищуренным взглядом. Так, бывало, он смотрел на нее, когда пытался ответить на особо каверзный вопрос об экономической составляющей будущего законопроекта.

Генерал не торопилась нарушать молчание и прожигала оппонента ответным, совершенно недружелюбным, взглядом.

— Иллария, Иллария, вы и вправду не меняетесь, — с легкой усмешкой, немного растягивая слова, наконец, сказал мужчина, — все так же упрямы и скоры в выводах. Считаете меня предателем?

— А кем еще я могу считать человека, который всегда был против диктатуры, поддерживал Новый Совет, и внезапно столь вольно чувствует себя в оплоте Конклава, который попирает все принципы равноправия и свободы в Галактике? — усталость и обреченность исчезли, уступив место гневу.

— Генерал Соларис, вы же умная женщина, — бесстрастным голосом ответил сенатор. — Вы прекрасно понимаете, что Галактике давно нужна централизованная власть. Строго говоря, она нужна с того самого момента, когда стараниями Нового Совета исчезла всякая централизация власти. И сейчас вместо того, чтобы поддержать определенно организованную и отлаженную систему Конклава, вы продолжаете упрямствовать и упираться. Вам уже не семнадцать, Иллария, когда юношеские идеалы еще могли вести за собой толпы людей. Фактически вы просто жаждете власти, сея беспорядок в и без того неспокойной Галактике. Старых порядков больше не существует, и получается, что вы — преступница, нарушающая закон.

— Это вы, сенатор Перфидус, нарушаете закон, — в голосе Илларии звенела сталь. — Вы и Конклав во главе с супремусом Варгасом попрали соглашение, которое сами же помогали разработать, согласно которому Новый Совет не имеет права вооружаться и распространять свое влияние!