Книга Темная любовь, страница 38 – Эль Джаспер

Возможно, Ной Майлз что-то заподозрил.

Он ухмыляется, все еще неприлично близко к моему лицу.

— Почему ты ни разу не снял с шеи сумку и не попытался соблазнить меня? — спрашиваю я в шутку. Я прищуриваюсь и жду мудрого ответа Ноя.

Вместо этого он расплывается в улыбке, поворачивает мое лицо к себе и достает свой айфон. После нескольких нажатий он переворачивает его и опускает. Мои глаза сканируют прикрепленную к нему фотографию.

Я. Ной. Мой рот впивается в его губы, посасывая его лицо.

И тут до меня доходит. Я помню. В лесу, после того, как я вытащила Эли и Вика из реальности. Ной использовал свои сверхчувствительныевампирские феромоны, чтобы вернуть меня к реальности.

Он спас мне жизнь, сделав это.

Все еще. Я свирепо смотрю на него и бью кулаком в живот.

— Придурок. Тебе обязательно было это фотографировать? — Я бью его еще раз. Сильнее. — Ты в буквальном смысле нашел время, чтобы сфотографировать нас? Я была не в себе.

— Ой, — говорит Ной, нелепо хватаясь за живот. Будто это причиняет ему боль. — Ты же не думаешь, что я откажусь от такой фотосессии, правда?

— Дай мне это, — говорю я и тянусь за ним. Он выхватывает его обратно. Убирает подальше от меня.

— О, черт возьми, нет, мисс По. Ни за что в жизни. — Он улыбается и засовывает свой айфон поглубже в карман. — Технологии — замечательная вещь. И я сохранил фото на своем жестком диске, так что перестань беспокоиться о том, чтобы удалить его с моего мобильного…

Какой-то звук отвлекает меня, и я поднимаю руку, чтобы заставить Ноя замолчать. Теперь он тоже прислушивается, и, несмотря на холодный ночной воздух, мы оба напрягаемся. Я сосредотачиваюсь, глубоко дышу, раскрывая свои чувства. Закрыв глаза, я сосредотачиваюсь на всем и представляю свой слуховой проход в виде мегафона, улавливающего все абстрактные звуки и придающего им резкость. Я сразу же перевожу взгляд за пределы городских огней. Вверх по реке и выше. Я напрягаюсь так сильно, что это почти причиняет боль. И тут я слышу это. Едва слышный звук. Это хриплый, слабый стон. Женский.

Человеческий.

И это не стон удовольствия.

Я нюхаю воздух, но это слишком далеко, чтобы определить наверняка. Я едва могу определить, откуда доносится звук, и все, что могу сделать, это начать двигаться в том направлении.

— Давай, — говорю я и пускаюсь трусцой.

Ной рядом со мной.

Я тут же останавливаюсь, разворачиваюсь и бросаюсь к реке. Через несколько секунд я уже бегу во весь опор. В тот момент, когда мои ботинки касаются дорожки, идущей вдоль реки, я перепрыгиваю через воду и приземляюсь на корточки на противоположном берегу. Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ной приземляется рядом со мной. Я останавливаюсь и прислушиваюсь на полсекунды. Мы на том же берегу реки, что и церковь Святого Андрея, но к северу от собора. Я поворачиваюсь в сторону церкви Святого Андрея, и, прячась в тени, мы бежим. Сейчас около двух часов ночи, посетителейстало меньше, а людей — меньше. Так что скулеж, который я слышу, становится громче с каждой секундой, и это меня беспокоит. Мы мчимся по Данкрейг-стрит и сворачиваем на Кеннет-стрит, следуя за стонами человека. Я бросаю взгляд на Ноя, когда мы бежим, и знаю, что сейчас он это слышит. Впереди кладбище, запах застарелого разложения проникает в мои чувства и притягивает меня все ближе и ближе. Опасаясь, что кто-нибудь заметит, как я просто выношу мусор, я спешу по темному переулку, нахожу опору для ног и прыгаю на крышу. Когда я смотрю в свою сторону, там стоит Ной. Мы мчимся по крышам, перепрыгивая через дымоходы и поскальзываясь на черепице, пока не слышим, как учащается биение человеческого сердца. Кладбище уже там, прямо впереди, и я набираю скорость, спрыгиваю с крыши и приземляюсь на полном ходу. Мы все еще находимся в черте города, но населенные пункты поредели. Кладбище Томнаурич расположено на склоне холма, и когда мы въезжаем на единственную посыпанную гравием дорожку, она начинает подниматься вверх по склону от подножия. Я чувствую запах старой смерти, костей и гниющей земли. Я осматриваю местность передо мной, и, хотя на улице темно, бледно-серые надгробия резко выделяются на фоне ночной тьмы. Могилы тянутся до самой вершины, но учащенное сердцебиение человека заставляет меня свернуть с тропинки в лес. Мы мчимся сквозь сосны и кустарник, и вдруг я резко останавливаюсь. На дальнем склоне холма я слышу это. Бульканье. Удушение.