Книга Укушенная, страница 80 – Джордан Стефани Грей

Я рычу, но он не отводит взгляда. Просто смотрит, сверля меня взглядом. Его сердцебиение становится ровнее. Тук. Он вдыхает. Тук. Выдыхает. Его прикосновения становятся жёстче с каждой секундой, будто он боится, что в любой момент я выиграю эту схватку. Что я собираюсь перекинуться и проложить себе дорогу через гораздо более сильных волков.

Его прикосновение становится жёстче, будто он действительно верит, что я могу это сделать.

Смешно.

— Ты слишком неопытна, чтобы быть здесь с нами, — говорит он вместо этого мрачным и обвиняющим тоном. Возможно, его особый дар в том, что он читает мысли. Я молчу. Я не хочу признавать, что он прав. Поэтому я продолжаю смотреть, отказываясь отвести взгляд первой. Я наблюдаю, как напрягаются мышцы на его челюсти, как его взгляд опускается на мою грудь. Сначала я думаю, не восхищается ли он укороченным спандексом, в который они меня запихнули, но потом его рот дёргается. Без улыбки — конечно, без. Он произносит цифры одними губами.

Он отслеживает моё дыхание. Мой пульс.

Я рычу, но гнев не вырывается из моей груди, как обычно.

— Отпусти меня.

Его глаза с вызовом сужаются.

— Заставь меня.

Моё сердцебиение замирает.

— Извини?

— Это урок сражения, так покажи мне, как бы ты сражалась с кем-то вроде меня. — Его дыхание обдает моё лицо. — Ты хочешь подраться? Давай драться.

Я пытаюсь вырваться из его объятий, но он не отступает. Он весит больше шести тонн. Он — прочная стена. Он — та самая крепость, рядом с которой мы стоим. Он — гром, сотрясающий землю, и молния, ударяющая в море.

— Я не знаю, как драться, — выплёвываю я, и в моей груди вспыхивает кровь, хотя она и вздымается. — Это то, что ты хотел услышать? Я не знаю, как драться. Я не знаю, как побеждать.

Это совсем не похоже на волейбол. Я не имею дело с записанными сильными и слабыми сторонами. Это оборотни. Невероятно быстрые. Неестественно сильные. И они потратили всю свою жизнь, оттачивая свои навыки. У них были годы, чтобы трансформироваться, бороться и спарринговать. У меня не было даже нескольких дней.

Осознание этого — запах моего собственного мускусного страха — превращаетмои ноги в лапшу. Я обвисаю в объятиях Каликса, но он не поддерживает меня. Он отпускает меня с выражением отвращения на лице.

— Ты слаба не из-за своей физической силы, — говорит он. — Ты слаба из-за своего ума. — Он качает головой. — Я использовал точки для давления. У оборотней их две на затылке. Если ты вовремя их поймаешь, то, применяя жесткое давление, ты добьёшься того, что даже самые сильные оборотни не смогут перейти в другое состояние. Это успокаивает нас, облегчает наш пульс. Делает нас более податливыми.

Он говорит так, словно разговаривает с ребёнком, и я ненавижу это. Ненавижу его.

Когда он убирает руки с моей шеи, я подумываю о том, чтобы ударить его кулаком в лицо. Инструктор Шепард, кажется, чувствует надвигающийся взрыв, поэтому встаёт между нами с властным голосом, подобающим его семифутовому росту культуриста.

— Хватит, Каликс. — Янтарные глаза ярко блестят на фоне молодой смуглой кожи. Он выглядит не старше двадцати пяти лет. — Если ты не собираешься драться, иди наточи мечи и рапиры.

Я жду, что Каликс начнёт спорить или, может быть, даже бросит на меня сердитый взгляд, но он просто снова качает головой и удаляется в угол открытого поля, где находится небольшой портик. Крупные капли дождя падают на каменную арку, под которой стоят стеллажи с оружием и одинокая кованая скамья. Он поднимает упавший меч и подносит его к каменному колесу. Когда он поднимает взгляд в следующий раз, это не для того, чтобы посмотреть на инструктора. Это для того, чтобы посмотреть на меня.