Книга Укушенная, страница 5 – Джордан Стефани Грей

— Это было много лет назад! — говорит она со смехом. Звук мягкий, как пёрышко, с резкими нотками в сердцевине,и такой присущий Селесте — такой знакомый, — что, мне кажется, я могла бы проследить его по звёздам.

— Это было два дня назад, — говорю я, закатывая глаза. — Я больше не собираюсь вмешиваться в твои непристойные дела.

— Ты сейчас очень похожа на Бренду, Ванесса, — её наманикюренный ноготь, тёмно-синий и угрожающий, указывает на входную дверь. — Как у моей мамы, чье любимое хобби — ходить в церковь, а затем делать покупки в Костко. Сегодня твой семнадцатый день рождения. Разве ты не хочешь немного пожить?

Я беру у неё тарелку, но она не позволяет мне задуть свечу. Вместо этого она прикрывает её рукой.

— Я знаю, что тебе не понравилась последняя вечеринка, на которую мы ходили, и общение, по сути, превращает тебя в специалиста по экстремальным рискам, пусть и с красивой задницей, но послушай меня, — она хватает меня за подбородок свободной рукой и наклоняет его вниз, пока не привлекает всё моё внимание. — Однажды ты будешь работать в прекрасном офисе с видом на океан, и у тебя будет самый привлекательный муж в мире и двое очаровательных детей. Ты будешь проводить выходные, посещая кулинарные курсы и критикуя последние фильмы в перерывах между его дежурствами в больнице…

— Просто для ясности, — говорю я, — мой будущий муж — врач?

— Кардиохирург и по совместительству фотомодель, — объясняет она, прежде чем продолжить. — У тебя будет жизнь твоей мечты, и для меня будет настоящим кошмаром потерять тебя в пригороде. Однако пока — на сегодняшний вечер — ты молода и привлекательна, тебе, по сути, семнадцать. Мы не собираемся тратить эту пятницу на попкорн с добавлением масла. Мы идём на вечеринку к Максу Кайдену, и ты собираешься засунуть свой язык ему в глотку.

О Боже. По мне пробегает дрожь, и я прикусываю губу.

— Ты не говорила, что это вечеринка Макса.

Она лукаво улыбается.

— Теперь я привлекла твоё внимание, да, сучка?

Я краснею, вспоминая, как однажды он помог мне подняться с пола во время волейбольного матча. Я поскользнулась на паркете после неудачной подачи — по вине другой команды — и он оказался на боковой линии. То, что он предложил мне руку помощи, было предательством со стороны гормонов, из-за которых я не набрала ни одного очка до конца этой дурацкой игры. Было несправедливо, что у него были такие голубые глаза. На самомделе, это в высшей степени отвлекало.

Я забираю тарелку у Селесты и отхожу назад, пока не врезаюсь в её машину. Прислоняясь к ней для поддержки, я закрываю глаза и вздыхаю. Я ни за что не могу пойти на вечеринку, которую устраивает Макс. Я выставлю себя полной идиоткой. Даже если я уверена в себе перед Селестой — привередливой, упрямой, часто всё контролирующей и полностью владеющей собой, — я не могу быть такой перед парнем, которого едва знаю. Я не могу быть такой перед Максом.

Селеста прислоняется к жёлтому капоту своего древней машины Фольксваген-Жук.

— Я не смогу пережить ещё один год, когда ты будешь бояться добиваться того, чего действительно хочешь. Ты такая… полная жизни, Ванесса. Если бы только ты позволила кому-нибудь, кроме меня и девушек из твоей волейбольной команды, увидеть это, — затем, уже менее нежно, она говорит: — Ты переспишь, даже если это будет последнее, что я сделаю, и, если ты хочешь, чтобы это случилось с Максом, так тому и быть.