Книга Укушенная, страница 196 – Джордан Стефани Грей

— Я не хочу причинять тебе боль, Ванесса, — говорит он, и правдивость этих слов добавляет ещё больше удовольствия, разливающегося по моим венам.

— Всё в порядке. — Я расстёгиваю пуговицу на его джинсах, медленно расстёгивая молнию. — Я в безопасности. — И, думаю, это самое честное заявление, которое я когда-либо произносила. Вокруг нас бушует война, и мы проигрываем, но Син… Он — единственное хорошее, что есть в моей жизни. Он — свеча во тьме. Он — звёзды на ночном небе. Он — надежда, справедливость и страсть. — Я всегда буду в безопасности, пока ты рядом.

Он рычит на это, в бешенстве сбрасывая с себя оставшуюся одежду, и волк внутри него вырывается наружу, когдаего поцелуи становятся всё более ненасытными. Мои поцелуи тоже. Я не могу целовать его достаточно крепко, пробовать его на вкус достаточно быстро. Я дышу, и он повсюду вокруг меня. Запах мяты в воздухе, жар на моей коже, сладость на языке, биение моего сердца. Я стону его имя, и наконец — наконец-то — его бёдра медленно покачиваются, когда он входит в меня.

— Син, — хнычу я, и острая боль на долю секунды вытесняет все мои мысли. Дюйм за дюймом он заполняет меня, и это… так много. Слишком. И снова этого недостаточно. Я хочу больше. — Пожалуйста… ещё, — выдыхаю я, потрясённая божественным чувством к нему. К нам.

«Я могла бы любить тебя», внезапно подумала я. «Я могла бы любить тебя».

С ним так хорошо. Слишком хорошо. Я провожу ногтями по мускулистым очертаниям его спины — и тогда мои когти прорываются сквозь них, в раскалённой дымке ощущений, которая всё нарастает и нарастает, — и он снова рычит, издавая звук глубокого одобрения и ещё более глубокой потребности.

— Вот так, Ванесса. Ты… такая хорошая. — Он целует меня, и его когти вонзаются в подушки по обе стороны от моей головы. Его темп остаётся медленным, контролируемым, но мышцы напряжены, как будто он едва держится. Его красные глаза вспыхивают. Настоящий Альфа. Настоящий принц. — Такая идеальная.

Я подстраиваюсь под его темп, встречая толчок за толчком. Как только боль проходит, я заставляю его двигаться быстрее. Сильнее. Мне нужно больше. И он подтягивает мои ноги, удерживая их в плену своих зловещих чёрных когтей, погружаясь в меня снова, снова, снова. Он ухмыляется, и от этого зрелища мой желудок сжимается, а бёдра напрягаются.

— Вот и моя хорошая девочка, — мурлычет он.

И тут меня накрывает волна удовольствия, и на этот раз она грозит захлестнуть меня с головой. Грозит захлестнуть нас обоих. Я приглушаю свои крики, прижимаясь к его губам, и вместе с ним преодолеваю бурю. Но этот вечер не может длиться вечно.

Он не может остаться.

Отводя мои волосы в сторону, он целует меня в лоб, прежде чем поднять моё измученное тело на руки. Затем он несёт меня через портрет в ванную. К ванне. И хотя это плохая идея, самая худшая из всех, я просто ничего не могу с собой поделать.

— Что мы делаем? — тихо спрашиваю я его.

С грустной улыбкой он открывает кран, наполняя фарфор сверкающимилавандовыми пузырьками.

— Прямо сейчас? Мы принимаем ванну.

Это не ответ на мой вопрос. Не совсем.

Сегодняшняя ночь не может длиться вечно.

Когда час спустя он выходит из моей комнаты, держа рубашку в руках, его грудь блестит от мыла и серебристого лунного света, он смотрит на меня с порога. Кажется, он пытается запомнить этот момент. Как будто он пытается запомнить меня.