Книга Освобожденная инопланетным воином, страница 80 – Хоуп Харт

В моей груди начинает разливаться тепло.

— Должно быть, он был в ярости.

Она кивает.

— Да. Но он также увидел, как ты сражался. Он восхитился твоей храбростью и умением обращаться с мечом уже тогда. Он сказал мне, что мы примем тебя, и ты будешь расти как наш сын при определённых условиях.

— Я буду тренироваться до тех пор, пока не попаду в ближайшее окружение Ракиза и не спарюсь с женщиной, которую он выберет.

— Да.

Я нахмурился, отвернувшись, но рука моей матери остановила моё движение.

Я хмурюсь.

— Почему ты рассказала мне всё это?

— Потому что ты мой сын, — шепчет она. — Ты стал моим с того момента, как я увидела тебя. Я люблю тебя больше, чем я могла себе представить. И когда я услышала, как ты защищаешь свою любовь к своей самке, я поняла, как сильно я причинила тебе боль своими действиями.

Она всхлипывает, и я не могу сдержаться. Я тяну её в свои объятия. Я так давно не обнимал маму, что забыл, какая она маленькая. Она кажется тонкокостной и хрупкой, и эта мысль вызывает у меня приступ паники.

— Матушка…

— Мне нужно, чтобы ты знал, Тагиз. Я люблю тебя так сильно, что иногда по ночам я смотрела на крышу нашего кради и думала о том, что могу тебя потерять. Мне приснилось, что твой настоящий отец всё ещё жив, и он придёт забрать тебя у меня, и мне придётся притворяться, что я счастлива за тебя. Каждый раз, когда ты уходил на охоту, я целыми днями лежала в своих мехах, просто умоляя богов вернуть тебя ко мне. Я согласилась с планами твоего отца, потому что это была наша сделка. У него появится сын, который будет соответствовать его планам на будущее, а у меня будешь ты.

Я уставился на неё, ошеломлённый. Всё это время я думал, что оба моих родителя считалименя не более чем инструментом, который они могли использовать, чтобы держать их в благосклонности катая.

— Я… тоже люблю тебя, мама.

Она кладёт голову мне на грудь и заплакала.

Я прижал её к себе, глядя на воду. Теперь я ещё больше злюсь на отца за то, как он обращался с моей мамой. Но какая-то маленькая сломанная часть меня начала заживать. Один из моих родителей любит меня. Она настолько сломлена, что замочила мою рубашку своими слезами.

— Всё будет хорошо, — бормочу я. Проходит некоторое время, прежде чем она смогла поднять голову, вытирая влажное лицо. — Я прощаю тебя, — говорю я, и её глаза снова наполняются слезами.

Я смеюсь.

— Больше никаких слез, мама. Что бы ни случилось между мной и Каликсом, это не имеет к нам никакого отношения, понятно?

Её глаза слегка расширяются, когда я произнёс имя отца. Но, насколько мне известно, он больше не мой отец, пока не извинится перед Зои и не попросит у моей матери прощения за то, как он с ней обращался.

— Где Зои, Тагиз?

Я вздыхаю, и все испытания выливаются из меня. Что она больше не говорит со мной, даже едва взглянет на меня. Как я разрушил лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Мама слушает, а потом улыбается.

— Я никогда не говорила тебе, но я была влюблена в другого воина, когда женилась на твоём отце.

Мой рот открылся.

— Что?

Она кивает, и лицо её печально, хотя глаза её наконец-то высохли.

— Он был любовью всей моей жизни, и в тот день, когда я соединилась с Каликсом, он навсегда покинул племя. Я говорю тебе это, потому что хочу, чтобы ты знал: я понимаю, что значит любить кого-то так, как ты любишь Зои. И я знаю, что она тоже любит тебя. Может показаться, что вся надежда потеряна, но настоящая любовь… она никогда не умирает.