Книга Освобожденная инопланетным воином, страница 47 – Хоуп Харт

Я вздрагиваю при этой мысли, заворачиваю их в носовой платок и осторожно кладу в карман.

— Зои?

Я поворачиваюсь.

— О, привет, Невада. Что ты здесь делаешь?

Она пожимает плечами, и я замечаю двух воинов, идущих за ней. Ракиз не рискует своей беременной королевой. Они останавливаются и разговаривают с Кронизом, а я наклоняюсь в поисках листьев, из которых мы сделаем ортар.

— Я хотела прогуляться. Могу я помочь тебе?

— Конечно. Помоги мне нарвать несколько темно-зеленых листьев отсюда. Чем больше лист, тем лучше.

Она кивает, приступая к работе, но морщится, потирая спину, и я прищуриваюсь, глядя на неё.

— Ты в порядке?

Невада закатывает глаза.

— Я в порядке. Боль в спине, кажется, идёт рука об руку с беременностью. Чудо жизни не так уж и чудесно с моей точки зрения. — Я смеюсь, и она меняет тему. — Как у тебя дела со всем, Зо? Всё ещё пьешь тот ужасный тоник?

Я рассматриваю её лицо. У неё хороший цвет, и она больше не морщится. Медсестра во мне хочет надавить на неё из-за боли, но если я что-то и знаю о Неваде, так этото, что она ненавидит, когда люди суетятся из-за неё.

— Наконец-то я покончила с ним. Знаешь, Мони напоминает мне одну из старших медсестер, с которыми я когда-то работала. Её девизом было «не навреди, но не твори всякое дерьмо».

Невада улыбается мне.

— Мони страшна. Я убеждена, что она, по крайней мере, немного, экстрасенс.

Мои глаза расширяются, когда она рассказывает мне о своём друге Джеке и о том, как Мони передала от него сообщение. Словно из могилы.

— Вау.

Невада кивает.

— Ага.

— Каково это, быть беременной здесь? — спрашиваю я, внезапно заинтересовавшись.

Невада наклоняет голову, снова морщась.

— Знаешь, я никогда не думала, что у меня будут дети. — Она отводит взгляд, выглядя такой уязвимой, какой я её никогда не видела.

— Моя мама была пьяницей, а отца я никогда не знала. Мой брат свалил, как только смог. Я понятия не имею, как выглядит здоровая семья, Зо. Что, если я облажаюсь с ребёнком? Я даже не знаю, есть ли у меня настоящий материнский инстинкт.

Я не привыкла к таким разговорам с Невадой. Она одна из самых уверенных в себе людей, которых я когда-либо встречала. Но я понимаю. Родить ребенка на чужой планете посреди войны? Должно быть, это очень тяжело. Рожать, не понимая, как выглядит нормальная семья? Ещё труднее.

Я тщательно подбираю слова.

— Знаешь, я недавно думала об этом. Моя мама умерла, когда мне было девятнадцать. До этого в основном были только мы вдвоем. Я думаю, что каждый родитель задаётся вопросом, облажаются ли они со своим ребёнком. Но что бы ни происходило в моей жизни, я знала, что моя мама всегда на моей стороне. Я знала, что если дерьмо попадет на вентилятор, я смогу позвонить ей, и какая бы у меня ни была проблема, мы решим её вместе.

Я моргаю, чтобы сдержать слёзы, и Невада выпрямляется, её лицо выражает сочувствие, когда она вытирает глаза.

— Проклятые гормоны, — бормочет она, и я смеюсь с ней.

— Я думаю, что это лучшее, что ты можешь дать ребенку, Невада. Знание того, что ты будешь с ним, несмотря ни на что. Что он никогда не будет один и, когда ты ему понадобишься, ты будешь рядом с ним, сражаясь вместе, плечом к плечу. И если я что-то и знаю об обалденной женщине, которая спасла меня от вуальди, так это то, что она станет всем для своего ребенка. Со всем остальным разберешьсясо временем.