Книга Царица Теней: возвращение Персефоны, страница 6 – Инна Ласточка

— Не требуй от меня слишком много, ты пока на испытательном сроке… — Лина вымученно улыбнулась ей, стараясь казаться бодрой, но сила, исходящая от окружающих, давила на неё и заставляла ощущать себя слабой, почти больной.

Клесс надула губки в притворной обиде, но, заметив состояние Лины, поспешила помочь ей найти Максима и занять им место в общей группе, собравшейся вокруг статуи Деметры. Церемония посвящения должна была проходить в присутствии одного из богов и, поскольку, ждали только его, Лина успела немного прийти в себя и успокоиться. Говорили, что на посвящении, которое проходила её мать Ариана, присутствовал сам Зевс, теперь же его не ждали, и Лина молилась всем богам, чтобы это действительно был не он. К счастью, Зевс не явился, отправив вместо себя Гермеса — лёгкий как солнечный лучик вечно молодой Гермес возник рядом с Деметрой и заставил всех немедленно замолчать. Его сияние, его сила отразились на Лине, и она едва не потеряла сознание — ей пришлось схватиться за руку Максима и не отпускать её до конца.

Церемония проходила тихо.

Лана испуганно смотрела сияющими большими глазами на Гермеса и с трудом отвечала на вопросы. Лина буквально чувствовала, как у её сестры сжимается всё внутри, как Лана старается скрыть дрожь в руках, совладать с голосом и мыслями. Когда Гермес преподнёс Лане гранат, Лина замерла, ожидая, что случится дальше и невольно сделала шаг вперёд. Она помнилаиз рассказов матери, что гранат должен сам раскрыться и бросить зёрна к ногам избранной девушки — это бы значило, что пророчество начало действовать, Персефона пробудилась и пора готовить другой обряд — обряд убийства Аида. Много веков плоды граната не раскрывались, а три последних века просто трескались, не выбрасывая зёрен, что дало право богам ожидать возвращения Персефоны уже в этом поколении. Лина предпочитала думать, что до перерождения Персефоны ещё далеко, если оно вообще случится, но где-то в глубине души её одолевали сомнения, вызывающие искренний страх.

Словно в замедленной съёмке Лана потянулась руками к гранату, тот замер в воздухе над её ладонями, выделяясь ярко-алым пятном на фоне белых мантий, вздрогнул и раскрылся. Не многие поняли, что произошло, когда зёрна граната, выброшенные в воздух, упали к ногам Лины.

Не Ланы.

Небесный Храм Деметры на миг погрузился в полную тишину, а затем разразился гомоном всевозможных голосов. Кто-то ахал, причитал, кто-то кричал, там и тут слышались восклицания: невнятные, тихие и громкие, осуждающие и восторженные. Лина отшатнулась. Гранат испачкал полы её белой мантии, голоса вторглись в сознание, угнетая и раздражая до такой степени, что Лина зажала уши руками — когда же это не помогло, она, неизвестно откуда нашедшая в себе ярость, крикнула, что было мочи:

— Заткнитесь!

Сердце её в этот момент болезненно дрогнуло и забилось так сильно, будто до этого никогда не билось вовсе. Лина схватила ртом воздух, сжала ткань платья на груди в кулак, оступилась и вдруг на глазах у всех исчезла, растворившись в золотистом сиянии.

***

Темнота. Непроницаемая, бесконечная темнота и холод. Каждый вздох, как испытание, каждое движение, как подвиг. Лина выпала из золотистой вспышки на холодный шершавый камень — страх пожирал её изнутри, страх и боль, грани которой размывались, и было не ясно, что и где именно болит. Ослабленная присутствием Гермеса, она едва находила силы оставаться в сознании. Лина не понимала, как гранат мог выбрать её. Считалось, что только восемнадцатилетние девушки могли раскрыть в себе сущность Персефоны, но Лине уже было двадцать пять и, более того, она не умела ничего и ни к чему не была способна. Если зерно души не убьёт её, то она всё равно погибнет ещё до того, как завершит предначертанное.