Книга Наследники Империи, страница 34 – Инна Ласточка

— Андрей, ну действительно, будет тебе. Пусть цесаревич вас сфотографирует, — уговаривал Андрея его брат Александр.

— Зачем? — противился Андрей. — У нас есть прекрасные портреты, и будет ещё много портретов, зачем нам делать фотографию?

— Соглашайся, я тебя как друга прошу, — поддерживал Александра Алексей. — Вложите в медальон, будет знаковая вещь.

— Ну, пожалуйста, — попросила Анна, подхватив его под руку. — Это же память.

Андрей прикрыл глаза.

— Ладно, ладно, хорошо. Но только одно фото.

— Спасибо, — шепнула Анна, пока обрадованный Алексей объяснял им, как нужно встать, — мы сделаем маленький дубликат и вложим в твой медальон, чтобы ты всегда носил нас с собой. Ты согласен?

— Анна Дмитриевна, вас с собой я всегда буду носить в своём сердце. Но, разумеется. Раз вы настаиваете…

— Настаиваю, ведь так вы будете меня ещё и видеть, — улыбнулась она.

В глазах Андрея сверкнули весёлые искорки, и он, позабыв о том, где они находятся, потянулся поцеловать её, но в этот момент Алексей окликнул их. Анна встрепенулась и резко обернулась к нему, Андрей поджал губы и нахмурился. Сработала вспышка.

С самого рассвета в замке Архангельских стояла суматоха, суетились слуги, хозяева, приехавшие гости. Дмитрий Георгиевич — глава дома и отец Анны — без конца раздавал указания, но едва только солнце встало над поместьем, забрал корреспонденцию и скрылся в кабинете. Очень скоро за ним последовала и его жена, Елизавета Алексеевна. В светлом невесомом платье, вся, будто сотканная из света, она тихо прикрыла за собой дверь и подняла взгляд. Дмитрий стоял в плохо освещённом кабинете, слегка отодвинув рукой тяжёлую бархатную штору, и смотрел на внутренний двор.

— За Анечкой наблюдаешь? — тихо спросила Елизавета, щелчком пальцев зажигая магические свечи на стенах.

Свет разогнал покрывало полумрака с обстановки кабинета: мебель из тёмного дерева, кресла, обтянутые чёрным бархатом, стопка писем на столе, — и всё же, несмотря на тёмные тона, здесь царила атмосфера уюта и тепла.

— Да. Метает ножи, с раннего утра стреляла, уезжала куда-то, — ответил Дмитрий, не оборачиваясь, — я за неё беспокоюсь…

Елизавета вздохнула. Они всегда разрешали дочери заниматься тем, чем она пожелает, но после возвращения из Белого Города она слишком погрузилась в себя, перестала быть прежней жизнерадостной целеустремлённой Анной. Елизавета помнила себя в её возрасте, она, кажется, так же тосковала по Дмитрию, но тревога за дочь всё равно была сильнее здравого смысла.

— Я тоже… — Елизавета прошла через кабинет и обняла мужа. Рядом с ним, высоким и широкоплечим, она, стройная и миниатюрная, была похожа на волну, ласкающую скалы на морском побережье.

Дмитрий обнял её в ответ, поцеловал в макушку и отстранился.

— Меня тревожат вести из столицы, Лизонька. Боюсь, сегодня ночью я должен ехать и не смогу завтра составить вам с Анной компанию.

Елизавета вздрогнула и побледнела.

— Что случилось?

— Слухи, которые ходили почти десятилетие, могут оказаться правдой.

— Да что ты?! — Елизавета крепко сцепила руки и прижала их к груди, не позволяя эмоциям взять верх. — Вознесенские? Да?

— Голицыны. Павел поддержал движение против императора, — Дмитрий тяжело вздохнул и провёл ладонью по тёмным коротким волосам. — Похоже, он всерьёз поверил легендам и намерен действовать. Нельзя этого допустить. Я поеду в Белый Город вместе с Карамзиным,поговорить с ним.