Книга Любимая проблема генерала искателей, страница 87 – Сусанна Ткаченко

Ксандор надавил пальцами себе на виски и на миг прикрыл глаза.

— Без особого подбора повторяла все бранные слова, которые за это время слышала. Но главный её посыл заключался в том, что она вырастет большой и забодает меня за то, что я обижал её любименькую мамочку — тебя то есть. Но это все мелочи! С появлением говорящих драконов нас ждут огромные перемены, Равенна. Всё, иди. Поговорим позже, мне еще с Его Величеством связаться надо.

Мне захотелось как-то генерала поддержать. Столько на него, бедненького, навалилось… Я быстро подошла к креслу, в котором сидел Ксандор, и положила руку ему на голову. Нежно погладила застывшего мужчину и нежно проворковала:

— Не переживай, Ксандор, всё будет хорошо. А с Золоткой я обязательно поговорю и объясню, что на самом деле ты очень хороший и ни разу меня не обидел. Ну а чтобы хоть немного скрасить твой вечер, я тебе расскажу, какое желание хотела загадать. Я думала попросить у тебя домик для Золотки и постоянный пропуск в гарнизон на последний год моей учебы. Я бы хотела, чтобы она жила здесь, под присмотром тех, кому я доверяю, и хотела бы к вам каждый день приходить.

Одернула руку и поспешила поскорее умчаться, пока генерал не отмер и моя смелость не сменилась смущением. Он меня и не задерживал. Зато на улице ждала вся наша провинившаяся компания с встревоженными лицами.

— Ну как ты, Рав? — кинулась ко мне Оли.

— Тебе досталось вместо нас? — убитым тоном уронил Спенсор.

— Почему я еще не собираю вещи? Ты взяла весь удар на себя, да, Равенна? — полным трагизма голосом спросил Вырвилап.

— Всё хорошо, друзья! Я просто напомнила генералу о том, что этот отбор был экспериментальным. И еще ему сейчас не до нас — Золотка заговорила на родном языке, представляете⁈

И у всех этих только секунду назад обеспокоенных моей судьбой друзей мгновенно взыграло чувство ущемленного родительского достоинства.

— А наших опять обделили⁈ — раздался дружный возмущенный вопль.

Я закатила глаза и пошла в казарму. Приворотом их всех шибануло знатно. С этим уже что-тонадо делать.

— Золотка, поговорила бы ты со своими братьями, пусть они уже оставят мозги своих соратников в покое, — выговаривала я по дороге своей драконице. — А на генерала не ругайся, он нам не враг. Ксандор — он… Он самый лучший, вот…

Золотка отвечала. На своем языке. Звучало складно, но непонятно.

— … Вот попрошу у него, чтобы взял меня на следующую встречу, и потребую у этих твоих истинных предков, чтобы мне тоже вложили в голову знания языка, тогда и будешь мне всё это рассказывать, — пробурчала, вздохнув. — А пока давай по-старому — мыслеобразами.

Золотка показала мне сцену, как красная драконица наклоняет огромную голову к выстроившимся в ряд драконятам и проходится по ним своим гигантским языком, а они после этого прямо на глазах растут, расправляют крылья и взлетают.

Так вот что она тогда хотела сделать! А мы помешали. Видимо, Золотку успела краешком задеть, вот она и разговорилась.

Я вошла в казарму и закрылась в своей комнате, проигнорировав зов Олианы. Скорее бы уже наступило завтра и этот треклятый имперский смотр! Хочу, чтобы всё осталось позади!

В операцию по обезвреживанию графини я даже вникать не хотела — с дорогой душой положилась на Ксандора. Сильнее всего меня интересовало выздоровление отца и состояние здоровья пока не рожденного брата. А вторым по важности оставался вопрос нашего с Золоткой будущего. И тем, какую в этом будущем роль сыграет генерал. Когда я сегодня говорила ему о том, какое бы загадала желание, втайне надеялась, что Ксандор примет его к сведению и хотя бы частично осуществит.