Книга Ромашка для Сурового Орка, страница 31 – Анна Сафина

Иргкхан не оборачивается, а продолжает изучать меня, переводит взгляд на Грыых с Ырхаш, а затем возвращается взглядом снова ко мне. Так и не нахожу там того, что может меня успокоить, а потому опускаю глаза и делаю вид, что естественные узоры на песке мне куда интереснее, чем происходящее передо мной.

Шаман монотонно перечисляет всё, что происходило за последние дни, будто специально игнорируя то, что у него спрашивали совсем иного рода информацию.

В любом случае, никто перебивать его не рискует, ведь вождь молчит, а значит, поощряет речь Дуркхана.

— Грыых вызвала Ро́маш ирш Иргкхан на бой кровью.

От вождя фонит напряжением после этих слов, и я кидаю быстрый взгляд на двух орчанок, которые делают шаг назад, упираясь в одну из стоек шатра. Выходит, о самом важном они умолчали, словно боялись реакции вождя. Глупо с их стороны было считать, что подобное удастся утаить.

— Чем бой закончился?

В голосе Иргкхана появляются хриплые нотки, и я вскидываю голову, жадно исследуя его лицо. Оно по-прежнему такое же холодное, как и пару минут назад.

— Ро́маш ирш Иргкхан одержала победу, пустив Грыых первую кровь.

Плечи вождя опускаются, а на губах возникает легкая полуулыбка, но такая короткая, что, моргнув, я уверена, что ее и не было.

— Ты должен наказать грязную кровь по всей строгости, вождь! — выплевывает вдруг старая Ырхаш, и мои брови удивленно ползут вверх.

Куда-то вдруг исчезает ее акцент и неправильное произношение, но, в отличие от меня, Иргкхан не подает виду, что впечатлен.

— Высечь беглянку! — рычит снова Ырхаш, не замечая, каким мрачным становится лицо вождя.

Она издевательским взглядом проходится по мне, словно хочет насладиться моим страхом. Вот только я не даю ей такой возможности и встречаю ее внимание невозмутимой ухмылкой, из-за чего она дергается и выругивается на орочьем.

Последние несколько дней не проходят для меня впустую, так что некоторые слова и фразы я в состоянии понять и перевести для себя.

— Следи за языком, Ырхаш, — наконец, заговаривает Иргкхан и прищуривается. — Ты говоришь о лашими своего вождя. На первый раз я прощаю тебя, помня о заслугах твоего почившего брата, но в следующий раз будь готова получить наказание за оскорбление моей женщины.

Со всех сторон слышно, как все удивленно переговариваются, без конца повторяя «лашими», а вот на побледневшую Ырхаш и покрасневшую, если так можно сказать про орков, Грыых жалко смотреть.

Последняя что-то бормочет и поклоняется, утягивая тетку за собой, а затем и вовсе закрывает ей рот ладонью, словно боится, что та что-то ляпнет, не подумав, и их обоих будет ждать за это наказание.

Никто не расходится, но Иргкхану нет до этого дела. Он вдруг делает шаг вперед, а затем полог за нами опускается, оставляя нас двоих наедине.

Мое сердце часто и мелко колотится, и я боюсь пошевелиться, не представляя, как себя вести. Но стоит нам остаться вдвоем, как лицо Иргкхана вдруг преображается, и оно становится таким, каким я видела его чаще всего.

Взгляд теплеет, уголки губ разъезжаются в стороны, а набедренная повязка при этом приподнимается, не оставляя сомнений в том, насколько вождь по мне скучал.

— Так ты приветствуешь своего лаша, женщина? — порыкивает Иргкхан, а затем сгребает меня в охапку, поваливая на шкуры и накрывая своим телом. Не дает мне и слова вставить, пока не выбивает из меня первый стон удовольствия.