Книга Мурный лохмач, страница 52 – Маргарита Преображенская

– Эта австриячка разорила страну, проигрывая в карты и покупая себе новые цацки! –громко рассуждали подвыпившие соседи Базиля по столу. – А король – безвольная тряпка!

Такие настроения расцветали пышным цветом по всему городу. Базиль недоумевал, как так случилось, что некогда боготворивший Марию-Антуанетту народ успел настолько возненавидеть её. Кажется, тут не обошлось без магии разрушения, которой в совершенстве владели некроманты и особенно Ле Гран Фушуз. Вот только для чего они выпустили тёмную магию смерти магию в Мир Живых? Думая так, Базиль проник в Деревушку королевы, расположенную в Версальском парке. По приказу Марии-Атуанетты неподалёку от дворца Малый Трианон были не только построены крестьянские дома, но и организована настоящая ферма. Здесь, на природе, королева пряталась от государственных дел, которыми никогда не умела заниматься, и суровой действительности, вместо того, чтобы изменить ход событий свою пользу.

Базиль очень удачно вписался в сельский колорит, что позволило ему почти без происшествий добраться до Её Величества. Он притворился крестьянином, работающим на огороде, мимо которого прогуливалась королева в компании своей подруги, художницы Элизабет Виже-Лебрен, задумавшей написать портрет Марии-Атуанетты.

– Мари! – говорила художница, когда они с королевой в лёгкихпасторальных нарядах прохаживались невдалеке от работающих крестьян. – Тебе надо позировать в тиаре, которую подарил твой муж. Во всей Франции нет подобных драгоценностей!

– Нет, дорогая Лиз! – покачала головой королева. – Мне хотелось, чтобы этот портрет запечатлел меня настоящую – несчастную влюблённую женщину, которая тоскует по своему избраннику! На этой картине не должно быть ничего фальшивого, только живое, настоящее!

Она не любила мужа и проводила дни и ночи в ожидании возвращения своего возлюбленного – красавца фон Ферзена.

– Позвольте мне предложить вам вот этот цветок, Ваше Величество! – вмешался в их разговор Базиль. – Он развеет вашу печаль, подарит надежду и очень подойдёт для картины!

Молодые женщины сперва отпрянули от неожиданности, а потом Мария-Антуанетта, узнав говорившего с ней, радостно воскликнула:

– Маркиз?! Это вы?! Разве можно так пугать! Ох, вы проказник!

– Простите мне эту дерзость, Ваше Величество, но смятение вам к лицу, и я готов был сделать всё, что угодно, лишь бы увидеть, как рдеют ваши щёки и вздымается грудь!

Королева залилась краской смущения, а Базиль продолжал, протягивая ей восхитительную розу цвета самой невозможной мечты:

– Это вам от графа фон Ферзена! Он помнит и любит вас!

Мария-Антуанетта прижала розу к груди, а потом поцеловала её лиловые лепестки. Вскоре Элизабет Виже-Лебрен написала портрет королевы, на котором та была запечатлена в скромном платье и с драгоценной розой в руках.

Базиль вернулся на место тайной дислокации мятежников в подвале церкви Сен-Сульпис в самом прекрасном расположении духа. Он осторожно и бесшумно прокрался внутрь в образе кота, оказавшись участником забавного действа. Актив мятежников столпился у стола, за которым сидел мрачный Шарман, склонившись над какой-то схемой, начертанной на большой призрачной простыне. Она была единственной в своём роде, так как другие призраки вещей не обладали интеллектом, впитывая только эмоции своих владельцев. Шло оживлённое обсуждение какого-то плана, поэтому Базиль забрался на шкаф, чтобы лучше видеть и слышать.