Книга Невеста дома Доустер, страница 47 – Тина Солнечная

На нём был длинный тёмный плащ, откинутый назад, под которым виднелась безупречно сидящая одежда — дорогая, но не кричащая. В его походке читалась самоуверенность и… опасность. Тот самый тип мужчины, от которого хочется одновременно держаться подальше и при этом чувствовать его близость.

Он остановился, бросил быстрый взгляд на каждого из братьев, и уголки его губ едва заметно дрогнули — то ли в усмешке, то ли в предупреждении.

— Ну что, племяннички, — сказал он низким, обволакивающим голосом, в котором слышались и насмешка, и хищное удовольствие. — Давно не виделись.

Он остановился в дверях, и на долюсекунды зал словно перестал дышать. Его взгляд скользнул по нам, а потом сконцентрировался на мне — медленно, почти исследующе, так, как будто оценивал не просто лицо, а всю картину: одежду, украшения, осанку. Уголки его губ приподнялись в лёгкой усмешке.

— Кто эта милашка? — спросил он тихо, и в вопросе слышалась не столько любопытство, сколько довольное предвкушение.

Не успела я ответить, как он махнул рукой:

— Да не надо отвечать. Я вижу на тебе, дорогуша, так много семейных драгоценностей… Значит, я приехал вовремя.

Он бросил плащ слуге, как ненужную деталь, и сделал шаг вперёд — уверенный, свободный, будто все это его сцена, знакомая с детства. Потом обернулся ко мне и протянул руку вежливо:

— Флам Доустер, — представился он. Его голос был тёплым, бархатным, с лёгкой хрипотцой — голос того, кто привык, чтобы к нему прислушивались. — А ты как зовёшься, милашка?

— Мишель, — ответила я ровно, но свою ладонь не вложила. Он хмыкнул и убрал руку. Его настроения это не испортило.

Он улыбнулся так, будто все шло по его плану. Затем, оглядев нас всех по очереди, сказал с лёгкой насмешкой:

— Так и будут меня морить гостеприимством в коридоре? — и в ответ Ашер уже сделал шаг: к слугам — распоряжение, чтобы отвели гостя «отдохнуть с дороги».

Флам лишь пожал плечами и, обращаясь к Ашерy:

— Поговорим за завтраком. Хочу выспаться. — И всем вокруг, как по команде, стало чуть легче: напряжение спало. Не надолго. До завтра.

Но он вдруг ухмыльнулся и добавил, словно вспомнив важную деталь:

— Ах да, чуть не забыл. Дорогая Мишель, на тебе не хватает ещё одного чудесного украшения.

Он опустился на одно колено передо мной — не как в поклонной церемонии, а с той самой вызывающей грацией, что у него была во взгляде — и внезапно потянулся рукой к моей ноге, пытаясь ухватить её за лодыжку.

Я отшатнулась, инстинктивно отступая:

— Прошу вас не прикасаться ко мне, — холодно сказала я, сжимая губы. — Я не люблю подобного.

Флам приподнял одну бровь, в его улыбке мелькнуло лёгкое удивление, но он не растерялся:

— Как интересно. Учту на будущее. — Он сделал паузу, словно взвешивая слова, и затем произнёс ровно, но с той же самоуверенностью: — Но вот в чём дело — мне надо надеть вам на ногу свою часть этого чудесного и крайнередкого гарнитура. Потому что и я хочу стать вашим мужем.

В тот самый момент зал замер. Словно кто-то выключил звуки: дыхание, шаги слуг, даже треск камина — всё стало приглушённым. Братья, каждый по-своему, задержали дыхание; на лицах у них отразилась шокированная смесь удивления, недовольства и неверия. Варен напряжённо сжал челюсти; Торас встал, будто готовый встать на защиту; Сайлас прищурился, взгляд его стал холодным; Элиан сдержанно отстранился, как лед от огня. Только эмоции Ашера прочесть было невозможно.