Книга Святые и Убийцы, страница 237 – Фэя Моран

– Прости, Сирина, – говорю я хриплым голосом. – Он…

– Он приходил ко мне во сне. Я знаю. Так что я не жалею о том, что это произошло со мной. – Она еле поднимает голову, указывая на торчащий обрубок, и дрожащие губы растягиваются в лёгкой улыбке. – Я бы не смогла жить без него. Меня больше никто не держит.

В раннем детстве не стало её родителей.

Её брат предал её, был готов убить даже ради не своейправды, а просто ради кучки выродков, возомнивших себя вершителями судеб. И теперь он мёртв.

У неё оставался единственный близкий ей человек, за которого она собиралась замуж. Человек, который делал её счастливой. И теперь он мёртв.

Она осталась совсем одна.

Может быть, в этом есть какой-то смысл.

– Прощай, Нура, – хрипит Сирина. – Спасибо, что сделала всё, чтобы нас защитить.

И ровно в этот момент её тело обмякает на моих руках. Я осторожно кладу её на землю, ощущая противоречивые чувства. Мне жаль. Мне, правда, жаль. Но теперь она воссоединится с Мистлоком на небесах. И я знаю, что они там будут счастливы.

Они этого хотели.

Улыбнувшись сквозь слёзы, я вытираю щёки и встаю.

– Забавно, что все близкие тебе люди вокруг медленно дохнут, да, ничтожная?

Сжав зубы, я зажмуриваюсь. Слышу неторопливые шаги позади себя. Дыхание, которое с удовольствием прерву.

Теперь ему точно конец.

Микаэль не спешит на меня набрасываться. Понимаю почему. Наверняка хочет растянуть наслаждение. Сделает это медленно.

Я оборачиваюсь, встречая его горящие голубые глаза. Рыжие волосы растрёпаны, перепачкана одежда, которая в некоторых местах ободрана. Похоже, он еле унёс ноги после неудачной схватки с чудовищем.

Вижу, что он метнул взгляд в сторону факела. Единственного света в этой темнице. И понимаю, что это именно он потушил все, что Убийцы оставили для защиты Сирины.

Её убил именно он.

– Перед тем, как ты убьёшь меня, – лукавлю я, – позволь узнать, почему ты так яростно меня ненавидишь?

Он почти рычит, когда выдаёт ответ:

– Мои родители были в числе тех, кого в ту Луну послали убить Дарвишей. И тебя.

Ах, вот в чём, значит, дело.

Ненависть к выжившей девочке, из-за родителейкоторой казнили его родителей.

– Какая тупая причина, – говорю я.

Микаэль от этого приходит в ярость.

– Мне стоило убить тебя ещё в ту Луну. Когда ты была маленькой соплячкой. Свернуть тебе шею.

– Но ты упустил свой шанс, к сожалению. Пожалуй, дал своей будущей убийце право жить. Эх, а всё могло бы быть по-другому.

Снова взгляд в сторону факела. Ублюдок. Ни за что!

Едва он делает рывок, как я заношу меч и наношу им удар. Он бьётся о стену, издав громкий лязг и отпугнув Микаэля.

– Какой ты жалкий трус, – цежу я сквозь зубы. – Не можешь одолеть девчонку в равном бою?

– Я размажу тебя по стене в любом случае, дрянь!

Его грубые черты искажаются в злобной гримасе, а в глазах пляшут огоньки ярости. Он рывком выдёргивает кинжал из ножен, сталь блестит при свете факела, и Микаэль бросается в атаку.

Мне не стоит недооценивать его. Он провёл долгие годы обучения при Ордене Когтей. Знает приёмов гораздо больше, чем я. Ему двадцать шесть лет, так что я со своими шестнадцатью вряд ли ловка так, как может быть он.

Я отхожу на шаг, сжимая рукоять меча. Металл холодит ладонь, и я знаю, что он мой единственный щит в этом всё-таки неравном бою.

Микаэль замахивается, кинжал описывает дугу в воздухе, но я успеваю уклониться, отпрыгнув в сторону. Он быстр, я знаю это. Но у меня меч, а у него только кинжал. Я должна использовать это в свою пользу.