Книга Магия Открытий, страница 47 – Бритт Эндрюс

Мне нравилось видеть его таким. Моим.

Я наклонился так близко, что наши губы почти соприкоснулись, и отпустил его горло. Провёл рукой к затылку, запуская пальцы в его мягкие кудри — и без предупреждения резко дёрнул его голову назад.

Фишер облизнул губы, пока я смотрел на него сверху вниз, и я почувствовал, как его ладони легли мне на грудь, скользнув по соскам.

— Ты так и не понял, питомец? — пророкотал я. — Мы годами играем в эту игру, а ты всё продолжаешь дразнить зверя внутри меня. Ты знаешь, что я всегда даю тебе то, что тебе нужно… но иногда… иногда мне кажется, что тебе нужно больше.

Я наклонился ближе.

— Более жёсткая рука? Более грубый трах?

Он дышал коротко и рвано — я знал, что он уже почти умоляет. Я прижал его ещё плотнее, заставляя его раскрыть рот шире, и наклонился, скользнув языком прямо внутрь, прижимаясь к его языку.

Огонь прошёлся по позвоночнику, ударив ослепляющим жаром прямо в мой член.

Как он смеет дразнить меня ею.

— Ответь мне, питомец. Скажи. Моего члена тебе больше недостаточно? Тебе нужна мокрая киска, в которую ты хочешь вбиться? Или ты хочешь трахнуть именно её — её сексуальную задницу?

Я уже рычал, и мне было абсолютно плевать.

— Ты знаешь, что я люблю твой член, — выдохнул он, слегка ущипнув мои соски. — И люблю твои соски… и плечи…

Его руки скользнули вверх по моей груди к плечам, показывая это.

Мои руки опустилисьпо бокам, и он тут же воспользовался этим, не колеблясь ни секунды.

— И я люблю твои большие руки. Особенно когда они на моём теле.

Он провёл моими руками к своему заду, и я сжал его, наклоняясь и проводя носом вдоль его горла.

— И я люблю твои губы, — прошептал он, повернув лицо и легко, почти целомудренно, коснувшись ими моих.

Разорвав поцелуй, он посмотрел мне в глаза.

Как бы сильно чувства ни заставляли меня внутренне сжиматься и умирать, физическое восхищение я выдерживал. Да чёрта с два я откажусь стоять здесь и позволять ему поклоняться мне.

Я никогда не чувствовал себя таким могущественным, как в моменты, когда мы с Фишером были вот так — переплетены, опасны, настоящие.

Я не встречал никого, кто мог бы выключать и включать свою человечность так же, как он. Это было одновременно завораживающе и пугающе до чёртиков.

Он был нашим допросчиком. Он мог засрать тебе мозги травмой или убедить, что ты женат на чихуахуа — я видел и то, и другое. Его альфа отзывался моему. Он мог бы со мной драться, если бы захотел, но сейчас дело было не в этом.

Это было единственное место, где он когда-либо подчинялся. Мне. Или кому-либо ещё.

Фишер отдавал мне своё послушание, потому что знал — я этого жажду. А я давал ему сладкое забвение.

Я задрожал от потребности, когда он дёрнул за пояс моих джинсов, а тёплая, скользкая ласка его языка по моей шее отдала дрожью прямо в яйца.

Желание присвоить, владеть, доминировать грохотало в венах с каждым ударом сердца.

— Можно я покажу тебе, Мастер? — прошептал Фишер, сгорая изнутри от желания.

— Нет. Пока нет, — рявкнул я, хоть и хотел, чтобы он отсосал мне прямо сейчас.

Сначала мне нужно было понять, что, чёрт возьми, в этой женщине такого, что она без усилий уже зацепила двух членов моей команды.

— Что в ней такого? Скажи правду.

Он со вздохом убрал руки от пуговицы моих джинсов.

— Мне нравится, что рядом с ней я не чувствую, будто тону. Ничего… никаких эмоций, которые меня накрывают… Это… освежает.