Книга Сердце ко Дню Валентина, страница 90 – Лекси Эсме

С невероятной интенсивностью извилистые светящиеся чернила струятся по его плоти и попадают на меня, растекаясь по моей коже подобно приливу жидкого огня, лаская каждый дюйм моего тела. Я чувствую, как его сила течет сквозь меня, словно по медной проволоке, пульсируя в каждом члене, пробуждая каждую мышцу, и в сочетании с ощущением Авиэля, наполняющего меня, я начинаю биться в конвульсиях удовольствия, охваченная чувством настолько сильным, что мне казалось, я вот — вот разорвусь на части, уверенная, что так и будет.

Он соединяет наши губы в еще одном обжигающем поцелуе, и мои ногти впиваются в его спину, другой рукой я сжимаю прохладу одного из его крепких рогов, когда Авиэль последним мощным толчком погружается в мои глубины. Я чувствую, как Авиэль набухает внутри меня, и он рычит, когда я подхожу к краю, его клыки впиваются в мое плечо, когда он достигает наивысшего наслаждения, его семя наполняет мои глубины, снова отправляя меня за грань, погружая саму мою душу в волны наслаждения.

Чернильные завитки на нашей коже снова шевелятся, на этот раз возвращаясь к своему источнику на теле Авиэля, снова принимая свои первоначальные формы и застывая там, пока он снова не превратится в полотно с замысловатым рисунком. Он оставляет после себя слабое тепло, которое остается со мной надолго после головокружительного изнеможения, в которое мы впадаем.

Мои веки отяжелели после такого интенсивного переживания, и мои губы изогнулись в довольной улыбке, прежде чем мое зрение погрузилосьв темноту. Некоторое время мы лежали так, уютно устроившись в объятиях друг друга, наслаждаясь теплом друг друга, и ни один из нас не хотел двигаться, пока Лилит не скользнула по телу Авиэля и мимо моей ноги, возвращаясь на свое любимое место. Ее холодная кожа словно ударяет по организму, и мы оба разочарованно стонем.

Я пытаюсь поднять отяжелевшие веки, и передо мной открывается прекрасный вид на татуированные грудные мышцы Авиэля.

— Теперь я хочу валяться в постели весь день, — вздыхаю я, кладя голову на твердые мускулы его обнаженной груди. Глубокая тишина больше не действует на нервы; теперь я действительно нахожу покой и утешение в этой тишине.

— У нас другие планы. Я забронировал столик, и твои друзья ждут нас, — бормочет Авиэль, гладя меня по волосам, когда я прижимаюсь ближе.

— Давай забудем об этом, — бормочу я, не испытывая ни малейшего желания вставать с постели, даже если это для того, чтобы увидеть своих хороших друзей. — Ты сам сказал, что тебе неприятно видеть, как все люди бесстыдно эксплуатируют друг друга на этом легкомысленном празднике.

Он издает хриплый смешок и заставляет меня замолчать, собственнически хватая меня за задницу, крепко сжимая, острые когти впиваются в меня — я не могу подавить стоны, вырывающиеся из моего горла.

— Я сделал это. Но тебе это нравится, — выдыхает он мне в ухо. — Так что я вытерплю это ради тебя.

Я выгибаюсь навстречу ему.

— Это самые восхитительные слова, которые ты когда — либо говорил мне. В них прямо написано: «Вот контракт, который докажет, что я хочу тебя навсегда».

Он ухмыляется и прижимает меня к себе.

— Я ничего не могу поделать с тем, что хочу, чтобы ты принадлежала только мне, хоть ты и глупышка, которая любит День Святого Валентина.