Книга Безумные Альфы, страница 44 – Ленор Роузвуд

Я стараюсь звучать заинтересованно. Не так, будто представляю, как буду отпиливать ему оставшиеся пальцы тупым ножом и запихивать их ему в глотку.

Джейс ухмыляется. У меня чешутся кулаки — слишком уж легко можно снести всю эту ухмылку одним ударом, как кегли.

— Ну, знаете, стандарт. Изоляция, сенсорная депривация, немного физической коррекции. Главное — сломать, сделать зависимой. Чтобы ела с рук, прежде чем сможет нормально подчиниться альфе.

И я знаю: этот ублюдок говорит буквально.

Он произносит это так обыденно — будто обсуждает погоду. Или отчёт по восстановлению города. Не как пытки. Не как уничтожение личности.

И тут меня прошивает: вот почему Айви поначалу отказывалась есть. Вот почему она не брала еду, пока не убедилась, что мы не такие.

Этот крошечный, тухлый бета-крысёнок заставлял её есть с его рук.

Жаль, что она не откусила ему больше, чем один палец.

Но ничего — я компенсирую, когда заставлю его жевать собственные зубы.

Я давлю в желудке подступающую язвительную тошноту, заставляю себя кивнуть. Улыбнуться. Играть роль. Святые ядерные пепелища, как же сложно.

В такие моменты хочется иметь рядом Валека. Хотя на втором шаге он быуже вонзил вилку этому уроду в глазницу.

— Восхитительно, — говорю я, голос натянут, как струна. — С удовольствием бы узнал больше. Теперь, когда у меня есть своя омега для «укрощения». Может, обсудим подробнее… неофициально.

Глаза Джейса вспыхивают жадным блеском. Настолько мерзким, что у меня мороз по коже, а кожа тянется сжаться в броню.

— Разумеется, сэр. Для меня будет честь.

— Отлично, — отвечаю я, уже мысленно перебирая, какими способами его мучить. — До встречи в Столице.

Я поворачиваюсь к Эмилии. Улыбка у меня деревянная, как надгробие.

— Боюсь, мне пора, Директриса. Долг зовёт.

Она кивает, улыбаясь так же фальшиво:

— Конечно, Командир. Благодарю за визит. Надеюсь, он был… познавательным.

Я беру её за руку — но, когда она хочет отдёрнуть, я задерживаю хватку. Лёгкое движение. Достаточно, чтобы в её глазах мелькнула боль. Чтобы она поняла: это только начало.

У меня в голове сотни вариантов расплаты для этой ведьмы. Ни один не достаточен.

А вот для бета-самцов… там можно развернуться.

— Более чем, — говорю я тихо, улыбаясь так, что зубы сводит. — Спасибо за откровенность. Я получил всё, ради чего пришёл.

Если бы она только знала.

Когда я выхожу из Центра Перевоспитания, мне приходится задействовать всю оставшуюся волю, чтобы не развернуться, не войти обратно и не разорвать этих двоих по суставам.

Скоро,говорю я себе.

Но сначала — доказательства. Хватит, чтобы повесить моего отца за его преступления. Хватит, чтобы утопить в болоте и остальных членов Совета. Если поймать только его — они его же и сделают козлом отпущения. А сами выскользнут.

Мне нужно время.

Ресурсы.

Стратегия.

Но когда домино выстроится и я толкну первую костяшку?

Им всем пиздец.

ЧУМА

Солнце хлещет по пустоши без малейшей жалости — жаркое, беспощадное, обжигающее до костей. Воздух дрожит над растрескавшейся землёй, и пот течёт у меня по позвоночнику, пока я ёрзаю на сиденье раздолбанного внедорожника, который «друг» Валека был так любезен нам подогнать.

Учитывая, что эта рухлядь ломалась уже три раза и до сих пор воняет горелой соляркой, я почти уверен: он просто хотел, чтобы мы сдохли где-нибудь в пустыне.