Книга Она и зверь. Том 1, страница 86 – Maginot

Астина вспомнила желание, загаданное ею еще в десятый день рождения. Что, если это правда, что, если это действительно он?..

Толщина шеи человека была несравнима с шеей животного. Ошейник свободно болтался на ней и выглядел так, словно юноша в любой момент может выскользнуть из него. Астина потянула за поводок, а затем протянула руку и медленно коснулась лица незнакомца.

– Т-тео?.. – дрожащим голосом спросила она.

– Ты… – медленно произнес он сдавленным голосом. – Как ты?..

Астина не смогла сдержаться и затянула поводок. Юноша тут же закашлялся. Вместо того чтобы оттолкнуть Астину, он попытался лишь оттянуть ошейник, сдавивший его горло. Он все еще не мог прийти в себя, по растерянному виду было очевидно, что он и вовсе не понимал, что здесь происходит. Астина и сама была в замешательстве.

– Теодор, Тео, мой Тео… – она повторяла это имя снова и снова, пока из глаз ее не хлынули горькие слезы. – Ты был счастлив, умерев вот так? Доволен тем, что взял и оставил меня в одиночестве? Я каждый день засыпала и просыпалась… в аду!

Личность Астины исчезла, за нее говорила сама Мартина. Преданная императрица проклинала своего бывшего возлюбленного.

– Не было и часа, чтобы я не злилась на тебя. Ни на миг не забывала о тебе. Ты заставил меня собственноручно лишить тебя жизни. А теперь ты имеешь наглость вернуться ко мне?

После перерождения ничто не вызывало у нее столь сильных эмоций. Астина громко рыдала, что было ей совершенно несвойственно. Глаза щипало от соленой воды, горло резало так, словно его пронзали десятки кинжалов.

– Я жила ради тебя… ради тебя одного! – Дрожащий голос срывался на крик. Она смотрела на Тео полными слез глазами. Все в нем, за исключением серебристых волос, напоминало Теодора, которого она так любила. – Ты ужасный, злой, жестокий человек! Я проклинаю тебя за то, что мне пришлось пережить, Теодор!

Какой беспощадной была судьба. Но не она ли дала им шанс встретиться вновь? Неужели это была возможность Астины развеять свои сожаления?

Она была в ярости, но в то же время полна глубоких чувств, и вся обида ушла. Астина наконец поняла: месть всегда была основой ее жизни, но она никогда не желала ее для Теодора.

Она поджала губы, затаив дыхание.

– Но даже после всего этого… я люблю тебя.

Их губы соприкоснулись. Это был печальный поцелуй.

Стоило удавке на шее юноши ослабнуть, как он начал жадно цепляться за дыхание Астины, словно за спасительную нить. Астина дрожащей рукой погладила его по щеке. Судя по ощущениям на кончиках пальцев, это был не сон. Она старалась забыть его и жить, словно ничего не произошло, но теперь эта иллюзия рухнула.

– Ты, кха, сейчас о… черт…

Юноша закашлялся, и его голос дрогнул.Что-то было не так. Лицо Астины мгновенно побледнело. Горячие слезы, бежавшие по ее щекам, вдруг стали ледяными, и она ощутила пронизывающий холод. Она заметила в этом взгляде что-то совсем незнакомое.

– Кто он… черт возьми? – скривив губы, выдавил Териод.

В свои двадцать лет Териод ван Аталлента был идеальным наследником.

Быть сыном великого дома эрцгерцога – значит быть удостоенным чести по праву рождения. Однако в роду Аталлента счастливчиками считались лишь те, кто смог перешагнуть пугающий барьер совершеннолетия, ведь наследственная болезнь проявлялась до его наступления.