Онлайн книга «Странные люди»
|
- Ясно, - согласилась Елена, пытаясь понять, чего она рвется-то так на это чаепитие. То ли бред требовал развития сюжета, то ли надоело ей быть здравомыслящею особой. То ли просто вот… - И если почуешь неладное, то… просто дерни, - на вторую руку Елизар повязал нить. А потоми вправду довел до Ангелининого дома, который средь прочих выделялся красной крышей и обилием розовых кустов. Почему-то, завидев их, Елизар выдохнул и заулыбался: - Не она это, - сказал он. – Розы весьма чувствительны к темной силе. В жизни не станут расти, там где нежить водится… или болеть будут, или выродятся. Что-то мелькнуло на грани сознания. Но Елена тоже выдохнула. Нет, это, конечно, бред, но… но хорошо, что Ангелина не нежить. Наверное… даже в бреду. Ангелина сама вышла к калитке и, окинув Елизара насмешливым взглядом, сказала: - А у нас вечер только для девочек! Проходи, Ленусь… - Извини, я с пустыми… - Ничего страшного, у нас всего хватает… Светик, Леночка пришла! Иди в дом… слушай, почему мы раньше не собирались? Хотя… я знаю, мужики виноваты… Она закрыла калитку и подтолкнула Елену к террасе, на которой обнаружился и стол, уже накрытый, и мягкие кресла. - …и я ему говорю, дорогой, вот ты меня замуж не зовешь? Нет? Так какого мозги канифолишь… а он мне, мол, у меня жена… я ему и отвечаю, что ей и канифоль, раз жена! Девочки, за нас… как они достали! - Точно, - поддержала Светка, разливая вино по бокалам. – Прям порой бежать хочется, не глядя… да куда сбежишь. Хоть достали, но свои… ну, вздрогнем! Вино пахло летом. И лугом. Розами… а еще почему-то имело отчетливый кисловатый запах плесени. Елена сделала глоток и… отставила. Не пила она давно, наверное. - Ах, Светик, как ты вообще решилась пятерых родить! Пятерых, только подумай, Ленок… я и на одного боюсь… Голова закружилась. И Елена вдруг сама потянулась к тонкой ниточке. Розы… розы расти не будут. А что будет? И в хлиплом смехе Светки что-то неясное неуловимое царапало слух. Пальцы зацепились за тонкую нить. Дрогнули… - Пьем, девочки, пьем! – Воронцова сама сунула бокал Ленке. – До дна! И нить разорвалась. А следом звякнуло стекло, и по белесым доскам пола разлилось пятно. - Вот дура, - сказала Воронцова, подняв бокал. – Неряшливая… дура-дура… бесит… Голос её сделался скрипуч. А Елена поняла, что не способна пошевелиться. Точно дура. И бред этот… - И ты тоже, - её развернули. Воронцова склонилась низко-низко, так, что стал слышен запах – ясный запах гнили. – И твой некромант… ничего… некромант – это хорошо… вкусныеони. Силы много, а то тут мало… детушки не родятся. Не родятся детушки… Сейчас мы… сейчас. Она подняла Елену с невероятной легкостью, а потом двинулась за дом, куда-то сквозь переплетения розовых кустов. Вглубь сада. И там уже, за неприметной калиткой, обнаружился один из сыновей… Не сын это. Не сын. …с тачкой. - Вот так, - Елену уложили аккуратно, бережно даже. А сверху накинули покрывальце. – Думали, не пойму… думали не догадаюсь… думали, я глупая. Я не глупая. Я давно тут. Я многих сожрала и теперь умная. Умная-умная. Тачка качнулась… Елизар не находил себе места. Розы. И женщина в легком платьице. И снова розы… много-много. белые. Алые. Какие-то рябые. Изредка жёлтые. Не надо было отпускать. Просто вот не надо и всё тут. Спрятать. Запретить. И… |