Книга Нарисованная чернилами, страница 41 – Донна МакДональд

Челси кивнула. — Ты, наверное, умеешь читать мысли или типа того. Мой папа часто говорил маме, что она была идеальной комбинацией всего прекрасного. И я могу сказать, что он говорил это серьезно.

— Это их фотография на полке в гостиной? — спросил Шейн. Он видел симпатичную пару, которые обхватили друг друга руками, с улыбками, осветившими их лица. Он не удивлялся, что эти невероятные дети стали плодом той любви.

Челси кивнула, пытаясь не сильно грустить, когда о них говорила. Они с Заком договорились, что будут сильными, ради своих младших брата и сестры.

— Когда отец пытался быть романтичным, он пел моей матери. Думаю, что для некоторых людей это было бы старомодно, но для них это работало.

И для тебя, подумал Шейн.

— Это лучше того, что делали мои родители. Моя мать очень правильная и становилась высокомерной, когда сердилась. Тогда отец заваливал ее на пол там, где она стояла, и она начинала визжать. Но он удерживал ее до тех пор, пока она не говорила, что сожалеет, — сказал ей Шейн.

— Это определенно не так романтично, как пение, — выгнув бровь, сказала Челси.

Ее насмешливый взгляд так походил на взгляд Джиллиан, что Шейн не мог не рассмеяться. — Некоторые мужчины романтичные герои. Некоторые просто большие глупые парни, — признал он.

— А кто ты? — спросила Челси, и рассмеялась, когда Шейн ухмыльнулся и пожал плечами.

Шейн закатал рукав и повернулся к Челси. — Сделать татуировку больно. Не верь никому, кто скажет по-другому. Это очень болезненное мне напоминание о цели быть героем,а не просто большим глупым парнем. На самом деле мой отец хорош и там, и там. Хочу быть таким же, как и он, когда вырасту.

Челси засмеялась. — Ну… ты прогнал зубрилу. Возможно, для тети Терезы это не очень романтично, но это помогло нам всем. Так что теперь, тебе нужно придумать что — нибудь романтичное. Тогда ты будешьи тем, и другим.

Риза вернулась на кухню в тот момент, когда Шейн опускал вниз рукав.

— Мы с Челси говорим о романтических жестах. Областью моих исследований были ухаживания и выстраивание отношений, но я сказал Челси, что предпочтения очень специфичны для каждого человека. Риза, а что ты считаешь романтичным? — спросил Шейн, услышав, как Челси хихикает на другой стороне комнаты над его нахальством.

— Я не знаю. Романтические жесты заставляют меня нервничать. Думаю, что я просто этому не доверяю. Предпочитаю, чтобы парень со мной был просто самим собой, — сказала Риза, заметив взгляд, который бросила на нее Челси и задалась вопросом, что означает ее улыбка.

— Ты имеешь в виду, что предпочитаешь больших, глупых парней вместо льстивых и элегантных? — спросил Шейн.

— Наверное, — ответила Риза, неуверенная в том, что можно сказать.

Шейн поднял за талию завизжавшую Ризу, накрыл губами ее рот, украл поцелуй, а затем поставил на ноги, прежде чем у нее случился шок. — Хорошо. Большой, глупый парень — я могу это сделать. До завтра. Спокойной ночи, Челси. Мне понравился наш разговор.

Челси встала, продолжая хихикать над возмущенным взглядом тети, и наблюдая как Шейн уходит. Они слышали, как он попрощался с Заком и, уходя, захлопнул дверь.

Риза бросила на Челси горящий взгляд. — О чем, черт возьми, вы двое разговаривали?

— Шейн сказал мне, что он на тебя запал из-за твоей улыбки и что он помнит все о вашем первом свидании, — ответила Челси.