Книга Высеченная из камня, страница 2 – Донна МакДональд

У Майкла был средний рост в 178 см, но его мускулистые руки, широкие плечи и грудь - только подчёркивали его страстную натуру, которую обещали темно-карие глаза и такие же тёмные волосы, доходившие почти до талии. Кельтское наследие Уилла, оставило сильный отпечаток на его старшем сыне.

- Почему ты от меня устал? – спросил Уилл улыбаясь.

- Ты слоняешься по дому без дела, ни с кем не встречаешься и почти не работаешь над своей скульптурой. Я до тошноты устал от того, что каждый раз, когда выхожу во внутренний двор поработать, меня приветствует гигантский мраморный пенис. Пап, ты уж высеки чёртову ногу или ещё что-нибудь. Независимо от того, насколько художественно выразителен гигантский пенис сам по себе, он все равно жуткий, - пожаловался Майкл, заставляя отца покраснеть.

Майкл оценил запах блинов, и чтобы смягчить свои слова, похлопал отца по плечу. Ему нравилось его дразнить, но он никогда бы не стал на самом деле критиковать произведение своего отца. Его мать и так сделала достаточно, пока они были женаты.

Шейн так сильно смеялся над комментарием брата, что кофе чуть не вылился у него из носа.

- И как долго мраморный пенис ведёт своё одинокое существование? – спросил он, вытаскивая чашку из шкафа, чтобы налить Майклу кофе.

- Практически с тех пор, какпапа продал дом и переехал сюда, - сказал Майкл.

Передавая брату кофе, Шейн рассмеялся ещё сильнее.

- Спасибо, - поблагодарил Майкл, смакуя первый бодрящий глоток. – Знаешь Шейн, я думаю у отца депрессия.

Хоть Майкл и шутил с братом, в его тоне была и доля серьёзности. Не смотря на удивительный финансовый успех отца как скульптора, его мать никогда не считала искусство отца таким же важным, как и его другую работу. Как старший из детей, Майкл хорошо помнил все стычки родителей из-за времени, которое отец проводил за резьбой. Продажа дома, который был местом, где отец привык работать, была столь же плохим делом, как и развод сам по себе.

- Хватит говорить обо мне в третьем лице. Я в комнате и не глухой. И у меня нет депрессии, - не согласился Уилл, вздыхая из-за того, что они были озабочены, почти так же, как и он. – Просто нет желания заниматься резьбой. А если тебя это так сильно беспокоит, Майкл, прикрой его чем-нибудь.

- Пап, может быть состояние скульптуры пытается тебе что-то сказать, - предположил Шейн, удивлённо, но вместе с тем серьёзно глядя в глаза отцу. – Может быть мраморный пенис не единственный пенис, который ведёт одинокое существование. Вы развелись больше года назад. Мама и Люк поженились через несколько месяцев после того, как были оформлены документы. А ты даже ни с кем не встречаешься.

Уилл выключил сковородку и поставил гору блинов на середину стола, который уже накрыл на троих.

- Послушайте, мистер всё-кроме-диссертации-по психологии, когда вы на самом деле закончите ту, на миллион долларов докторантуру в Джон Хопкинс (1), тогда и сможете анализировать меня и мои мужские части. А до тех пор, ты просто мой сын-умник. Садитесь и ешьте, вы оба, хихикающие гиены, - приказал Уилл, лишь частично обращая внимание на их подтрунивания.

- Пап, ты же знаешь, что мы с Майклом тебя любим. По крайней мере, позволь дать тебе мой лучший совет, как знакомиться, - сказал Шейн, садясь на ближайший стул.

Он наложил в свою тарелку шесть блинов, залил эту гору сиропом и сделав паузу, заговорил с деловой интонацией, которой научился у мужчины, к которому обращался.