Книга Последняя. Испытание любовью, страница 49 – Ольга Гусейнова

– Даки Орхаран, я вас очень уважаю и…

– Эйка, я не только распорядитель поиска, – оборвал он, тоже поднявшись на ноги. – На время твоего драконьего становления еще и магический опекун. Более того, напоминаю, что и глава твоего нового клана! Если я лезу к тебе с личными вопросами и наставлениями, значит, считаю их по-настоящему важными.

Смотреть ему в глаза было стыдно. Я поднялаглаза на небо, жаль, там не найти приемлемых ответов и тяжело вздохнула:

– Я не знаю.

– Уточни, пожалуйста: не знаешь, любишь или нет, или не знаешь, за что полюбила малознакомого мужчину? – не без ехидства настаивал Орхаран.

Теперь я одарила его укоризненным взглядом. Но от наставника так просто не отвяжешься, о чем мне уже четыре месяца прекрасно известно. Придется схитрить. Поймав одну из, образно говоря, плававших на поверхности причин, предъявила в качестве обобщенного удобоваримого варианта:

– Вир Сейлишран меня несколько раз спасал.

Пепельные брови наставника сперва поползли вверх, потом хмуро сошлись у переносицы.

– За годы путешествий по мирам Колыбели Жизни Сейлишран, да и остальные изначальные, спасли десятки, а может и сотни разумных существ. Их просто никто не считал. Думаешь, это как-то связывает изначальных со спасенными на веки вечные?

Я поморщилась: не поспоришь с ректором академии, которому больше четырехсот лет, он студенческие хитрости привык щелкать как орехи. Надо было сразу честно признаться, а я глупила, поэтому удрученно выдавила:

– Нет, не связывает. Просто я не могу вам внятно и логично пояснить, почему или чем вир Сейлишран отличается от других изначальных.

– Только изначальных? – подозрительно спокойно уточнил Орхаран.

– Нет, от всех мужчин Колыбели Жизни! – признала я устало.

Но Орхаран почему-то разозлился:

– Не преувеличивай, Эйка, тебе только двадцать лет, ты еще толком никого не видела. Так в какой момент ты поняла, что он – твои крылья?

И тотчас моя драконица отреагировала раздражением. Она вообще плохо переносила любое давление, принуждение. Но магическая связка опекун – юный дракон сработала, и я вновь попыталась найти ответ на сложный вопрос, правда, уже скорее для себя, чем опекуна:

– Не знаю… зацепил с первого дня. А потом… каждая новая встреча оставляла незабываемый отпечаток в памяти, в душе. Ведь каждый день столько страшного и необычного случалось… а он всегда рядом… как незыблемая защитная стена. Еще и умный, красивый…

– В Шейрана и Ашкерана ты тоже влюблена? Они же тоже все время были рядом. И спасали втроем! И внешностью, и умом не обделены, – наставительно напомнил Орхаран, а потом строго добавил: – Эйка, все, что ты перечислила, не любовь, а благодарность. С одним чувством благодарности в испытании не выживешь!

Я неожиданно успокоилась. Вспомнилось, что отец вот точно так же дотошно разбирался в проблемах детей и семьи, учил жизни. Бывало, сурово наказывал, зато отцовская наука помогла мне выжить. Да и мало ли какое будущее поджидает. Вот и Орхаран искренне беспокоится за нечаянно-негаданно доставшуюся его роду «племянницу». И таким образом проявляет заботу. Поэтому продолжила разговор по-честному:

– Нет, Ашкеран для меня как старший брат. Вир Шейран интригует, порой забавляет, порой вызывает опаску. А вир Сейлишран… Каждая наша встреча, любое, даже недолгое общение с ним всегда как яркая вспышка. Он раз за разом все сильнее и глубже отпечатывается в моей памяти и душе. Я не могу пояснить как. Своим запахом. Своим голосом. Манерой говорить. Как смотрит, как двигается, даже как злится… Вы правы, даки Орхаран, я почти ничего о нем не знаю, при этом не могу на него не смотреть. Не могу не думать о нем.