Книга Наставница для наследника престола, страница 45 – Елена Романова

Путь до извилистой, холодной горной реки мы преодолели довольно быстро, а когда выбрались под потемневшее вечернее небо, грязные, запыхавшиеся и измученные, тяжелые грозовые тучи снова разразились ливнем. И мы с Кайлом блаженно подставляли под прохладные капли лица и ладони, словно два страждущих путника, дождавшихся дождя в пустыне.

Выстирав одежду, мы плюхаемся на глиняный берег, и только потом смотрим на крутой горный склон, на котором вьют гнезда ласточки. Каменистый, неровный, крутой и скользкий после дождя, он кажется непреодолимым препятствием.

— Усыпальница за этим склоном? — спрашиваю я.

Александра Ветрова внутри объемного тела Неялин Лейн нервно дрогнула. Все-таки я спортсменка, а не самоубийца. Взбираться на такой склон с ребенком и без страховочного троса страшно.

— Я должен попасть туда, — сообщает Кайл горько. — Это дело чести и моего слова.

Он закладывает руки в карманы мокрых брюк. Черные вьющиеся волосы облепили его лоб, а потрепанный камзол — развитые плечи.

— Я смогу подняться, а ты? — его взгляд скользит по мне и становиться еще мрачнее.

— За меня не беспокойся, — усмехаюсь. — Я буду на вершине раньше, чем ты моргнешь.

Его взгляд теплеет, а на губах возникает нервная улыбка. Он приближается ко мне, смотрит снизу вверх. Я чувствую, как накаляется кулон под моей одеждой.

— Ты рискуешь больше, — его голос хрипит от того, что он отважился на такую откровенность. — Я этого не забуду.

А затем он идет к склону, а у меня в груди горит — и вовсе не из-за кулона. Этот мальчишка проник слишком глубоко — в самое сердце. Отважный маленький гордец, из глаз которого смотрит уставшая, истерзанная душа. Ребенок, который не знал нежности, ласки и жалости, который вырос одиноким недоверчивым волчонком.

Не такая уж эта гора огромная,в самом деле.

Мы штурмуем ее наскоком, безо всякой подготовки. Ветер, наконец, стихает, и тучи расходятся. Луна сияет ярко, освещая острые грани камней. Мы с Кайлом поднимаемся медленно. Каждый шаг — осторожное выверенное движение. Здесь нет специальной обуви для скалолазания, но я прекрасно помню правильную постановку ног и как применять хват. Подвороты, выкаты, перекаты — несмотря на тело Неялин, я отлично чувствую себя на рельефе. Даже контрофорсы, которые я недолюбливаю на скалодроме, я готова пройти безукоризненно здесь, на влажной почти отвесной скале.

Из-под пальцев Кайла летят камни, и мое дыхание учащается. Я время от времени останавливаюсь, дожидаясь его, и мы продолжаем вместе. При этом мальчик смотрит на меня с нескрываемым восхищением: на мокрую двадцатилетнюю девушку, запыхавшуюся и испуганную, которая, уверена, все еще неслабо благоухает после путешествия по канализации.

Мы преодолеваем весь путь до самой вершины, а потом падаем на траву и лежим, едва дыша от страха, напряжения и торжества.

Кайл внезапно смеется, и я вместе с ним. А затем он находит мою руку, сжимает мои пальцы, и мы оба затихаем.

Небо над нами полно звезд. Оно глубокое и яркое.

Мы оба смотрим вверх — звезды падают, где-то в черной бездне гуляют космические ветра, летят метеоры и кометы… А мы — всего лишь мы — здесь, на траве.

— Пора идти, — Кайл поднимается первый.

Я разворачиваюсь, садясь на пятки и поджимая под себя ноги. В долину ведет тонкая тропа. На вершине стоит белоснежный каменный храм Первородной матери, а внизу располагается территория кладбища королей и усыпальница рода Азариас.