Книга Наставница для наследника престола, страница 154 – Елена Романова

Оборачиваюсь, глядя на свиту юной принцессы. Вижу замершую статную фигурку в черном платье — Элиза наблюдает за мной, стекла ее очков поблескивают в рассеянном дневном свете. Она резко отворачивается и идет дальше. А я лишь утверждаюсь в мысли, что эта девочка, как и Кайл, была лишена детства и воспитана в духе жгучей ненависти к брату. И если тюремщиком Кайла был Аарон, то для Элизы — это родная мать.

Я возвращаюсь в свои покои, меняю платье, предназначавшееся для тренировок (его сшили исключительно для меня) на строгое платье наставницы. У меня есть около получаса перед тем, как строгий лорд Темпл начнет мучить нас государственными делами, вынуждая решать споры, возникающие среди аристократии по земельным или иным делам.

В вязкой тишине библиотеки я планирую хорошо подготовитсяко всем каверзам, которые готовит мне этот советник, решив, что женщина ничего не смыслит в праве землевладения и наследования.

Я преспокойно набираю книги, когда по другую сторону стеллажа возникает тень. Стеллаж сквозной, книги на нем располагаются с двух сторон, а над корешками зияет просвет. И я вздрагиваю, натыкаясь на взгляд светло-серых проницательных глаз.

— Как ваши дела, Неялин?

Великий герцог лениво берет книгу, а мое сердце принимается колотится о ребра так, будто желает высечь искры.

— Новости неоднозначные, — отвечаю.

Он вскидывает взгляд.

Какого дьявола он так смотрит?

Жадно, горячо, проникновенно.

— И это все? — спрашивает.

— Да. Но, если вы жаждете подробностей, то скажу вам правду: вас ненавидят все кому не лень.

— Ничего нового.

Он до раздражения спокоен сегодня.

Это разжигает в моей душе пожар ярости — тихой, печальной и ледяной, как айсберг.

— Вы совсем не стараетесь это изменить, — ставлю ему в укор.

— Я готов навесить на себя ярмо ненавистного брака. Это уже слишком много, на мой взгляд.

— В кулуарах шепчутся, что за время помолвки вы встречались с невестой от силы пару раз.

— Более чем достаточно.

— А еще говорят, что в вашей постели побывало бессчетное количество женщин.

— Ложь, — отвечает герцог с некой приторной язвительностью. — Все же думаю, что Роул их считает. И запоминает, чтобы не повторялись.

Я не ожидаю от него такой откровенности. Она задевает меня глубже, чем мне бы хотелось.

— Неужели вы такой развратник, милорд?

— Я должен считать себя таковым после какого количества женщин? — спрашивает он. — Но сперва примите к сведению, что я не монах и пока холост.

— Потрясающе, что таким образом любому мужчине можно оправдать свою распущенность, — говорю я. — А вот разведенная женщина считается недостойной, даже побывав в законном браке.

Я поворачиваюсь и иду вдоль стеллажей с книгами. Слышу шаги следом и укоряю себя. Наговорила ему лишнего. Кому будет легче от выяснения отношений, от ненависти или ревности?

— У вас неплохо получается взывать к совести, Неялин, — бросает он. — Но только не к моей.

Краем глаза вижу, что Аарон идет, поравнявшись со мной за этим чертовым стеллажом, и скоро последний закончится. Замедляю шаг.

— Вашу я не знаю где и искать.

— Там же, где и все ваши радужные мечты о жизни во дворце.

Усмехаюсь.

— Я никогда не считала, что мне здесь будет легко, — говорю. — Но это мой долг, как ваш — быть… вот таким. Резким, нетерпимым к чужим ошибкам, тираничным и жестким.