Книга Огонь в его крови, страница 124 – Руби Диксон

‘Вкус тебя, пара моя, подсказывает мне, что ты наслаждаешься моим прикосновением. Я заставлю твои ноги дрожать от столь огромного наслаждения, что ты уже не сможешь меня отталкивать. Ты будешь умолять меня о большем.’

И он снова меня жестко облизывает.

Меня охватывает дрожь, дрожь удовольствия, смешанная с сильным чувством вины. Из меня прорываются рыдания, и, закрыв глаза рукой, я начинаю плакать. Меня это бесит, но он прав. Я люблю ощущать его рот на себе, его опасную силу… и знаю, что со мной он может быть очень нежным, что все его существо сосредоточено на том, чтобы доставить мне удовольствие.

И это только усугубляет ситуацию, потому что я не знаю, что делать. Относительно всего. Я в полном дерьме, если я люблю его, и мое сердце не будет разбито, если нет. Я продолжаю безутешно рыдать.

Кэйл очень нежно гладит меня по щеке тыльной стороной ладони.

— ‘Ты плачешь?‘ — спрашивает он, и я чувствую его смущение, гнев и беспомощность. — ‘Это значит «нет»?‘

‘Это значит «нет»,‘ — признаю я, не доверяя своему голосу. — ‘Мне все равно на то, что говорит мое тело. Мой разум говорит «нет»’.

‘Я… заставил тебя плакать,‘ — в его голове пульсирует раскаяние, такое сильное, что оно пронизывает мои собственные мысли. — ‘Моя Клаудия. Прости меня’.

К моему удивлению, он вытаскивает меня из кровати и, подхватив на руки, держит в своих крепких, странно успокаивающих объятиях. Понятия не имею, как он понял, что я нуждаюсь в объятиях, но на душе легчает. Я прижимаюсь лицом к его груди и даю волю слезам.

КЛАУДИЯ

На следующее утро мы об этом не говорим. Кэйл в плохом настроении, хотя он проснулся достаточно рано, чтобы поймать для меня завтрак, и будит меня с жареной ляжкой… чего-то. Я не спрашиваю, что это такое и как оно умерло. Я не хочу знать.

Мое настроение тоже нельзя назвать блестящим. Я устала после нашей ссоры этой ночью и с ума схожу от беспокойства за бедную Эми. Я просто обязана что-то сделать относительно моей сестры, и в самое ближайшее время. Я не могу оставить Эми там и вернуться не могу. Теперь я это понимаю. Не то, чтобы я умираю от желания вернуться, чтобы жить в постоянных поисках очередного съедобного куска, чтобы утолить голод, и спать в задней части душного школьного автобуса, окруженного городом, полным беспринципных, нищих охотников за мусором, которые пытаются отобрать все, что у тебя есть, включая и твое тело. Но… Форт-Даллас — это дьявол, которого я знаю. Он мне знаком, он безопасен (в большинстве случаев), и нет никаких неожиданностей, за исключением произвольных, выбивающейся из общей последовательности атак драконов.

А поскольку я «приручила» Кэйла, кое-что из этого мне, наверное, удалось изменить.

Всегда пожалуйста, Форт-Даллас!

Еще я переживаю за Сашу. Она делает то, что приходится, чтобы выжить, и я надеюсь, что она не подвергает себя опасности. Мне ненавистно думать о том, что моя подруга добровольно позволяет кому-то причинять ей боль всего за пару крошек пищи.

И Эми. Бедная, хрупкая Эми. Я представляю свою сестру, ее бледные светлые волосы, широкие глаза и больную ногу, из-за которой она каждый шаг делает медленно прихрамывая. Без меня ей не выжить. Она слишком застенчива, слишком боится окружающего мира. В «После» это жуткое, жестокое место, и у Эми не тот характер, чтобы в нем выжить. Она чрезмерно доверчива.