Книга Огонь в его поцелуе, страница 33 – Руби Диксон

Дах издает низкое горловое рычание, и я поворачиваюсь.

Он держит голубой сарафан в одном когтистом кулаке и протягивает его мне.

— Это непрактично, — говорю я ему с легкой грустной улыбкой. — Мне это нравится, но я не знаю, сколько мы возьмем с собой, и мне нужно подумать о таких вещах, как лекарства, трусики и…

Он снова трясет платьем передо мной, нахмурившись, как будто для него важно, чтобы я его взяла.

Застенчиво киваю и снимаю его с вешалки. Я собираюсь надеть его сегодня. Прямо сейчас. Я натягиваю материал через голову и позволяю ему скользить по моему телу, и я удивляюсь тому, насколько он свободно сел. Даже под моей лоскутной одеждойтакое ощущение, что на мне мешок из-под картошки. Я снимаю бретельки, и сарафан падает на пол, поэтому я поднимаю его и проверяю размер. Это мой старый размер… прежний.

Наверное, я немного похудела.

Я прикасаюсь к своему лицу, гадая, как я выгляжу. Это внезапно становится важным для меня, и я запихиваю еще несколько голубых платьев в корзину для покупок, бросаю джинсы, а затем качу коляску вперед в поисках примерочной. Одна точно должна быть где-то поблизости. Я поворачиваю тележку, а потом… Я вижу это.

Зеркало.

И мое отражение.

У меня перехватывает дыхание при виде себя. Я не узнаю девушку в зеркале. Она выглядит… ужасно. Я прикасаюсь к своей щеке, и кажется, что это делает незнакомец.

— Раньше, до Разлома, — говорю я Даху, — я думаю, что была хорошенькой. Сейчас так трудно сказать. — Я смотрю на свои заросшие брови, на свои вьющиеся, неопрятные волосы, которые я не стригла, не укладывала и, черт возьми, не расчесывала целую вечность. Они обрамляют лицо, грязное и угловатое, с впалыми темными глазами и небольшим количеством синяков. Я оттягиваю воротник своей футболки и вздрагиваю при виде того, как видны мои ключицы. Я практически вижу свою грудную клетку, и когда мои сиськи успели стать такими плоскими? Иисус. — Вот что происходит, когда вы переходите от трех приемов пищи в день к, ну, одному или двум. — И подумать только, каждый раз я чувствую себя счастливицей, когда получаю эти один или два приема пищи. Я заметила, что Эми и Клаудия со временем похудели и выглядели более потрепанными, но по какой-то причине в моей голове я все еще была крепкой, улыбающейся Сашей Кеннеди, а не неряшливой, жилистой выжившей в зеркале. А ведь Саша всегда стремилась сбросить пять или десять фунтов.

— Забавно, как работает перспектива, — бормочу я себе под нос, поглаживая свои выступающие ключицы. Мне бы не помешали эти пять или десять фунтов прямо сейчас.

Дах подходит ко мне и отталкивает мою руку, вглядываясь в мою шею. Он бросает на меня обеспокоенный взгляд.

— Ой?

— О, я не ранена, — говорю я ему, указывая на зеркало. — Я просто смотрела на свое отражение.

Он поворачивается и видит зеркало — и отскакивает назад. Раздается грохот, и вешалки с одеждой отлетают назад, когда он превращается в дракона, и хотя мне угрожает опасность быть раздавленнойкогтем, я не могу удержаться от хихиканья над его реакцией.

Его глаза вспыхивают чернотой, а потом внезапно это уже не так смешно.

— Дах, — бормочу я своим самым сладким голосом. Я машу ему рукой, показывая, что он должен спуститься и снова присоединиться ко мне. — Все в порядке. Я обещаю Посмотри. Это зеркало. — Я кладу руку на стекло и постукиваю по нему. — Видишь? Саша, Саша. — Я указываю на себя, а затем на зеркало. — Это просто отражение. Он движется, когда я это делаю. Это ненастоящий человек.