Книга Огонь в его ярости, страница 75 – Руби Диксон

— Итак… Раст… — я произношу его имя, прокручивая его в голове. Это коротко и жестоко. Я думаю, это подходит ему больше, чем гораздо более мягкое — Сэм. — Ты помнишь свое имя. Ты помнишь другие вещи из своего мира?

Он замолкает, его пальцы замирают внутри меня. Это заставляет меня ерзать, потому что я не осознавала, как сильно хотела, чтобы он продолжал это делать, пока он не прекратил. Усмехнувшись, он снова утыкается носом в мою шею и начинает неторопливые толчки. «Если я попытаюсь сосредоточиться на чем-то другом, кроме тела моей пары, то в данный момент я ни о чем не смогу думать. Но, возможно, они дойдут до меня по крупицам. Впрочем, ты можешь задавать мне вопросы, если они у тебя есть.— Его пальцы проникает глубже, даже когда он раздвигает мои бедра, и я чувствую, как его обжигающее тело — теплее, чем даже мое разгоряченное — движется надо мной.

Трудно сосредоточиться. Есть так много вещей, о которых я хочу спросить. Сколько ему лет? Есть ли у него семья? Кем он был раньше? Как назывался его мир? Была ли у него раньше пара? Я пытаюсь сосредоточиться, но меня отвлекает то, как он нежно приподнимает мои бедра, пока я не оказываюсь на коленях, прижавшись щекой к одеялу. По всему телу разливаетсярумянец, когда я понимаю, что это та же самая поза, в которой я была… прошлой ночью, когда он взял меня.

«Я хочу взять тебя снова,— мурлычет он у меня в голове. — Если только у тебя не болит слишком сильно?»

Это боль другого рода, — думаю я, и когда он хихикает у меня в голове, я понимаю, что он это услышал. Тем не менее, это правда. Глубоко внутри у меня все болит, и когда его пальцы выскальзывают из моего тепла и оставляют меня опустошенной, я хнычу.

«Нет, пара,— говорит он мне в моей голове. — Воин-дракони вступает в брак только один раз и на всю жизнь. Ты моя, а я твой».

Мое глупое, романтичное сердце трепещет от этого. «Правда?»

«Мужчина может отдать свой огонь только один раз, потому что это привязывает самку к его духу. Если мы спариваемся с недостойной самкой, мы проливаемся ей на спину, чтобы дать ей понять, что она отвергнута».

Господи, это звучит оскорбительно. Я не знаю, что и думать. Он проделывал это со многими женщинами? Теперь это я ревную.

«Не беспокойся по этому поводу. С тобой этого никогда не случится, милая.— Он снова утыкается носом в мою шею, даже когда я чувствую жар его члена, прижимающегося ко входу в мое лоно. — Ты забрала мой огонь. Ты полностью принадлежишь мне. Твой запах изменится, чтобы соответствовать моему, твои мысли принадлежат мне… вся ты будешь моей».

«Вся я?»— я дрожу.

«Вся,— соглашается он. — Особенно твое влагалище».— И он толкается в меня.

Я задыхаюсь, потому что он большой, и мое тело напрягается, сопротивляясь вторжению. Однако долю секунды спустя моя киска как будто приветствует его, потому что все напряжение спадает, и тогда я чувствую себя потрясающе. Это похоже на то, что он почесывает зуд, о котором я до сегодняшнего дня и не подозревала, и я не могу удержаться, чтобы не прижаться к нему спиной, когда чувствую, как он выпрямляется, его руки на моих бедрах. Он опускается на колени позади меня, его бедра прижимаются к моим, его член так глубоко во мне, что это шокирует.

«У тебя больше нет вопросов?»— спрашивает он и вращает бедрами, одновременно произнося это у меня в голове.