Книга Огонь в его душе, страница 22 – Руби Диксон

К моему удивлению, щеки Эми вспыхивают ярко -красным.

— Хм.

Страх скапливается у меня в животе, и я вырываю свою руку из ее.

— О, черт возьми, нет. Ты что-то умалчиваешь.

Андреа говорит.

— Конечно, нет…

Эми прочищает горло и делает все возможное, чтобы успокоиться.

— Ладно , я расскажу тебе о пестиках и тычинках в драконьем стиле.

О Б оже.

ГВЕН

Некоторое время спустя я лежу в своей постели, мои руки обнимают мою младшую сестру, а она вздрагивает и плачет у меня на плече.

Даниэла вернулась. Но она не цела.

Я борюсь со своими собственными слезами, когда она засыпает. Я глажу ее по волосам и бормочу успокаивающие звуки, которые вообще ничего не значат, просто чтобы она услышала мой голос. Даниэле двадцать, она сильная и самоуверенная. Яркая. Живая. Но это прежняя Даниэла. Та, что в моих объятиях, дрожит от ужаса. У той, что в моих объятиях, на ее некогда гладких, темных щеках ужасные шрамы в виде символа Братьев Ясеня — вьющегося пламени. Они грубые и красные и выглядят так, как будто были сделаны с использованием какого-то средства.

Они выделяются как свидетельство того, что она пережила и о чем не хочет говорить.

Я подвела ее.

С момента Разрыва я поклялась Даниэле, что позабочусь о ней. Что я буду защищать ее. Когда она нуждалась во мне больше всего? Я позволила ужасным людям забрать ее.

Я не знаю, кого я сейчас ненавижу больше, Братьев Ясеня или себя.

— Она дома , — шепчет Андреа с другого конца комнаты, в безопасности в своей постели. — Это все, что имеет значение, Гвен.

Может быть, она права. Может быть, я сделала все, что могла. Даниэла жива. Она сказала мне, что все еще девственница, но это все, что она говорит. Я знаю по опыту, что парень многое может сделать с девушкой, не лишая ее девственности, и у меня болит сердце. Когда я спрашиваю Ди, все, что она говорит, это то, что они держали ее, чтобы продать. Ясно, что она травмирована, и она не единственная. Я не знаю, уйдет ли когда -нибудь эта боль в моем сердце. Это ужасное, омерзительное, беспомощное чувство. И когда она хнычет во сне и отстраняется от меня, я отпускаю ее.

Я встаю с кровати и туго натягиваю на нее одеяло. Уже поздно, но я все равно не могу уснуть. Даниэла вернулась, но завтра Эми и Раст уходят. Наша защита от дракона за воротами форта? Ушла.

И я должна понять, что я собираюсь делать. Ясно, что я должна принять решение, и как можно скорее.

Я надеваю туфли и направляюсь к двери. Когда я прохожу мимо кровати Андреа, она протягивает ладонь и хватает меня за руку.

— Я знаю, о чем ты думаешь , — шепчет она. — И это не твоя вина.

Все продолжают говорить это, как будтоэто имеет значение. Проблема в том, что я здесь главная. Когда что -то случается, это моя вина, потому что я та , на кого они рассчитывают.

— Я просто собираюсь ненадолго пойти проведать своих птиц , — говорю я ей, заставляя себя улыбнуться. Может быть, погладив несколько пернатых головок, я немного успокоюсь.

— Они приставили пистолет к твоему лицу, когда схватили ее , — продолжает Андреа. — Если бы ты попыталась остановить их, ты бы умерла. Это не значит, что ты потерпела неудачу. Это значит, что ты сделала выбор сражаться в другой раз, но теперь она вернулась. — Она ободряюще сжимает мою руку. — Тебе нужно перестать корить себя. С ней все будет хорошо.