Книга Тихоня и Принц на грани отчисления, страница 51 – Алена Шашкова, Алиса Князева

– Её документы забрал опекун. Он же отозвал стипендию, так что Меллоун больше незачем находиться в стенах академии, она не может продолжать обучение.

– Дело лишь в деньгах? Давайте я куплю её лицензию!

Я слышу их возмущения так, будто мои уши залиты водой. По голове как палкой ударили. В ушах звенит. Я слышу возмущения Принца словно бы из-под воды. Он усмехается, не понимая, что это конец.

Странно. Я пыталась представить себе, как это будет, если я потеряю академию. Думала, что упаду на колени, буду вымаливать оставить меня, пожалеть, но, внутри распылили ядовитый дым апатии, который, подобно розовому газу из отстойника выжег все эмоции и чувства.

– Принц, не надо, – дёргаю его за рукав. – Всё равно всё к этому и шло.

– Прекращай унывать, – он поворачивает голову в мою сторону, но смотрит на ректора. – Я всё решу. Просто дай мне немного времени.

– Не надо. Ты был прав. Это всё бессмысленно, – качаю головой. – Я пыталась убежать от проблемы, но это никак её не решало. И раз уж я так долго, теперь уже нет времени и возможности что-то изменить.

– Всё верно, – ректор щёлкает пальцами и из нас будто выбивает бело-золотые искры. Как если бы кто-то встряхнул запылившийся коврик. – И раз уж Меллоун добровольно покидает академию, я снимаю чары целомудрия. В них нет нужды, как нет теперь поводов для нарушения общественного порядка.

Я рассеянно киваю. Если честно, мне всё равно. Какая теперь разница? Бреду к главному входу, не поднимая головы, и почти подпрыгиваю от скрипучего голоса, который неизменно вынуждает меня вздрагивать каждый раз, когда я его слышу.

– Аизалфлаед, вот и ты, – дядя преграждает мне путь и складывает руки на груди. – Отрадно видеть тебя одетой. Я право боялся, что застану тебя с разведёнными перед этим напыщенным мальчишкой коленями.

– О чём вы? – не сразу понимаю, к чему он ведёт. – Если о тех фото, то это всё ошибка, я…

А ошибка ли? Фотографию, где мы целуемся назвать таковой нельзя. Будто предам свои чувства по отношению к принцу. Я действительнохотела поцеловать его. Если попытаюсь отречься от него, то не смогу себе простить.

– Как я писал в письме, тебя отправили сюда учиться. Предлагал тебе домашнее, но нет, ты так просилась, заверяла меня, что только здесь сможешь раскрыть потенциал, стать лучше. И чем ты занимаешься? Развратничаешь? Не бывать этому!

Я опускаю голову. Что толку спорить? Мысли вязкие, плечи будто застывшей на морозе шалью укрывает чувство безысходности.

Дядя подходит ко мне. Я безучастно смотрю на носки его туфель, а потом он хватает меня за подбородок и резко заставляет поднять голову. Я испуганно распахиваю глаза, не зная, чего ожидать и слежу за тем, как приближается его лицо. На миг пугаюсь, что он собирается меня поцеловать, но тут же впадаю в настоящий ужас потому как из моего рта к его губам тянется золотистая дымка.

Не знаю, что происходит, в первую секунду я не чувствую никаких изменений, но столь бестактное отнятие энергии явно ненормально! Пытаюсь, дёрнуться, но тело не слушается. Я… будто парализована. Мамочки…

Продолжаю спорить с ректором, даже когда Тихоня уходит. Что за бред! Должны оставаться лазейки, чтобы оставить ее тут. Это же чистой воды самоуправство – отчислять и забирать адептку до того, как она закончит академию.