Книга Истина в деталях, страница 27 – Р. С. Болдт

— Нико!

— О, вот и он. Нико, рад тебя видеть!

Мужчины в идеально сидящих смокингах приветливо улыбаются, но даже я могу уловить в их взглядах расчетливость, сочетающуюся с нотками скрытой зависти.

— И кто же эта прекрасная дама?

С каждым приветствием Нико звучит этот вопрос. И непременно рука, которую он держит на моей талии, крепко сжимается, как будто понимает мою неловкость от того, что я нахожусь на виду. Как будто он понимает мой дискомфорт и чувствует необходимость успокоить меня не только прикосновением, но и словами.

В его слегка хрипловатом голосе слышна едва сдерживается гордость, он смотрит на меня сверху вниз. Его глаза блестят, как кажется, с нежностью каждый раз, когда он объявляет.

— Это моя лучшая половина, профессор Оливия Райт.

Это официально: Нико Альканзар — хамелеон. Он одевается и общается с инвестиционными банкирами, руководителями компаний, преподавателями и независимыми богатыми людьми так, как будто это его предназначение.

Как будто это заложено в его ДНК, он напускает на себя обаяние, которое кажется таким естественным и располагающим к себе окружающих. Он общается с этими людьми совершенно безупречно, стиль его общения становится более корректным в общении с ними.

Он гораздо больше, чем богатый криминальный ум, возглавляющий наркокартель. Каждый его комментарий или замечание взвешены и продуманы.

Нико удивляет меня на каждом шагу, но, конечно, это не значит, что он меня очаровал. Я предпочитаю знать факты и иметь конкретные ожидания. И все же психолог во мне расцветает в подобных обстоятельствах и жаждет глубже проникнуть в его психику.

Пока я напоминаю себе, что нужна Нико живой, чтобы добраться до Сантилья, именно мелочи, которые он делает, заставляют меня чувствоватьсебя человеком-метрономом. Я сбиваюсь с ритма, качаюсь туда-сюда от того, что, как мне кажется, я знала, к тому, что теперь становится моей новой «нормой».

Рука Нико задерживается у основания моего позвоночника каждый раз, когда он представляет меня как свою девушку. Несколько раз, когда мужчины, перебравшие шампанского, задерживали на мгновение мою руку или осыпали тыльную сторону ладони затяжными поцелуями в знак приветствия, он в защитном жесте прижимал меня к себе.

Когда струнный квартет начинает играть песню Луи Армстронга «What A Wonderful World», все мои внутренности замирают, а сердце разрывается на части.

Нико прерывает разговор, пугая меня.

— Извините нас, но мне нужно потанцевать с моей дамой.

Не обращая внимания на мой удивленный взгляд, он ведет меня на небольшую танцевальную площадку в нескольких футах от музыкантов.

Инстинктивная реакция моего тела на его сильную мужественность заставляет меня напрячься, когда он притягивает меня к себе.

— Полегче, профессор. — Он говорит низким, жестким голосом, в его резких словах чувствуется упрек. — Просто танцую со своей женщиной.

Его смысл понятен: ему нужно, чтобы я выглядела расслабленной и спокойной, когда он прикасается ко мне, особенно если за этим наблюдают другие.

Держа мою руку в своей, он опускает другую на мое бедро, и я заставляю себя расслабиться. Он молчит, пока мы покачиваемся под музыку, и я благодарна ему за молчание, когда мои мысли улетают в прошлое.

Забавно, что такая простая вещь, как услышанная песня или увиденный мимолетом образ, может вызвать воспоминания. Это способно вызвать такую сильную реакцию, что кажется, будто только вчера ты был там.