Книга По ту сторону тьмы, страница 52 – Р. С. Болдт

Я сержусь от нити сомнения в её словах.

— Я же говорил тебе, мы, блядь, не трогаем женщин и детей.

— Тогда кто это сделал? — выстреливает вопрос она в ответ. — Потому что, основываясь на свой опыт, мертвецы не лгут.

— Я уже поручил своим людям разобраться в этом.

Она глубоко вздыхает, её грудь вздымается и опускается в чёрном хлопковом платьице, которое обтягивает её стройные изгибы. Она ненадолго отводит взгляд, её верхние зубы впиваются в нижнюю губу, прежде чем посмотреть на меня своими этими зелёными глазами.

— Если что-то стрясётся, — если в морг поступит ещё одно тело, и оно как-то будет связано со Скорпионами, что будет, если я снова заявлюсь в закусочную, чтобы сообщить тебе…

— Не стоит, — оборвал я её, мой тон резок. — Ты, блядь, не вернёшься. Точка.

Она вызывающе выпячивает подбородок, её взгляд ледяной.

— А что, если я точно не… — в её глазах вспыхивает раздражение, когда она подчёркивает следующие слова, — вернусь?— положив руку на бедро, она говорит насмешливым тоном: — Но мне случайно понадобятся продукты, и яостановлюсь у фермерского рынка неподалёку…

Чёртова дерзость этой злючки вызывает у меня смех, царапающий горло, звучащий хрипло и непривычно.

— Поверь мне на слово, — я понижаю голос и наблюдаю, как её рот сжимается в раздражённую линию. — Ты не захочешь испытать меня.

С быстрыми шагами много времени, чтобы добраться до двери, не требуется. Для верности я без оглядки бросаю:

— Лучше запрись наглухо, рыжая. Никогда не можешь быть слишком уверен в том, кто может заглянуть в гости.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ДЖОРДЖИЯ

Наступает вечер среды, принеся с собой один из тех замечательных флоридских ночей, которые мы зачастую лицезреем в начале ноября, когда прохладный ветерок разрывает любую затянувшуюся влажность.

Я убираю остатки ужина в холодильник и закрываю дверцу. Я всё ещё как на иголках каждый раз, когда переступаю порог своей кухни, почти ожидая Бронсона Кортеса, обитающего там со своим мрачным присутствуем.

— Мне нужно свалить отсюда, — как только я произношу эти слова шёпотом, ленточка тревоги внутри меня немного ослабевает.

Быстрый взгляд на время говорит о том, что сейчас семь часов вечера, а это значит, что они определённо ещё открыты. Я хватаю сумочку и засовываю внутрь телефон, затем беру ключи со столика у входа и надеваю шлёпанцы.

Несколько минут спустя я паркуюсь у обочины и направляюсь к кафе-мороженому, чтобы встать в очередь. Пока я рассматриваю десятки вариантов вкусов на доске меню, я слышу позади себя тихий голосочек:

— Мама, можно мне два шарика шоколадного мороженого с посыпкой?

— Нет, сладкая, я… — Голос её матери ненадолго умолкает, пока она подсчитывает свои деньги. — У меня хватит только на один шарик. А за посыпку они берут дополнительную плату. Мне так жаль, малышка, — моё сердце сжимается от сокрушенности в тоне матери.

— Всё в порядке, мама, — голос маленькой девочки такой милый, однако в нём чувствуется осязаемое разочарование. Это заставляет меня покопаться в своём кошельке, приготовившись, прежде чем наступит моя очередь подойти к окошку и сделать заказ.

— Один шарик шоколадного с пеканом в вафельном рожке, пожалуйста, — после того, как девочка-подросток передаёт его мне и говорит, сколько я должна, я протягиваю ей предостаточно, чтобы покрыть покупку матери и дочери позади меня.