Книга По ту сторону тьмы, страница 4 – Р. С. Болдт

— Bienvenido. Добро пожаловать в нашу закусочную. Что я могу тебе предложить?

На её голове повязан красивый пёстрый платок, в точности как на старом плакате «Клепальщица Роузи»(прим.: картина американского художника и иллюстратора Нормана Роквелла, написанная в 1943 году), о которой я вспоминаю, потому что некогда изучала историю Второй Мировой войны. Лишь небольшой тёмный локон, слегка пронизанный серебром, выбивается из-за линии роста волос, где повязан шарф.

Её тёмно-карие глаза излучают доброжелательность, но в её улыбке сквозит здравая доля настороженности. И я понимаю её — действительно понимаю. Я тут чужачка. Один взгляд на всё вокруг говорит о многом.

Все непринуждённо разговаривают — некоторые на испанском — с двумя другими официантками. Двое мужчин за дальним столиком кричат что-то повару, отчего он ухмыляется и качает головой, прежде чем скрыться из виду за большим окном, разделяющим столовую и кухню.

— Она замечательно сыграла в спектакле! Такая милашка!— Это говорит одна из официанток двум мужчинам за столиком, одетых в униформы с названием какой-то автомастерской, вышитой на переднем кармашке.

— Мы почти закончили с уборкой благодаря ребятам. — Это произносит семейная парочка. — Без них мы бы не справились.

— Увижусь с тобой после поминок в субботу, — мрачно заявляет другая женщина.

Казалось, что все друг друга знают — и довольно хорошо.

Значит, я выделяюсь как бельмо на глазу. Но я всегда была посторонней. Странной, никогда не вписывающейся в общество. Для меня это стало обычным делом.

Но это не значит, что я не завидую и не мечтаю стать такой как эти люди — хоть разочек.

Вглядываюсь в меню на большой меловой доске, украшающее главную стену закусочной.

— Можно мне кофе и… — осекаюсь, поскольку здесь уйма вариантов, и многие мне незнакомы. Что, скажите на милость, такое торрихас?

Официантка медлит, прежде чем сжалиться надо мной.

— Что насчёт фирменного завтрака? Тостада Кубана(прим.: кусочек кубинского хлеба, смазанный сливочным маслом, который затем разогревают в прессе для сэндвичей)с яичницей, беконом и картофелем по-деревенски?

Понятия не имею, что такое тостада кубана, но остальное звучит великолепно.

— Можно попросить, чтобы бекон был очень хрустящим?

Выражение её лица смягчается, улыбка становится искреннее.

— Поняла, сладенькая. — Она оборачивается, берёт чистую кружку из подставки позади себя и ставит передо мной. После того как она наливает мне кофе, снова разглядывает меня с любопытством.

— Спасибо. — От аромата кофе я была практически на грани обморока, и когда отпиваю глоток, тотчас подвергаю всё под сомнение. Почему, во имя всего святого, люди не благодарят за этот кофе? Ибо это, признаться честно, лучшее, что я когда-либо пробовала.

Женщина смотрит на меня с довольным выражением лица.

— Вкусно, так ведь?

Затаив дыхание, отвечаю:

— Да.

Она улыбается.

— Каждое утро я сама перемалываю свежие зёрна. Одна из составляющих тайн вкуса.

— Какой бы ни была другая часть тайны, она однозначно действует. — Я глубоко вдыхаю аромат, прежде чем сделать ещё один глоток горячего напитка. — Совершенство в чашке.

Она усмехается, затем становится задумчивой, наклонив голову набок, разглядывая меня. Создаётся ощущение будто она пытается вычислить меня.

Звон колокольчика оповещает о готовом заказе, и она поспешно идёт к окну. С отточенной лёгкостью женщина берёт тарелки с дымящейся едой и подаёт их к столику пожилых мужчин.