Книга По ту сторону тьмы, страница 22 – Р. С. Болдт

— Ахх, Ангел силы. Напоминает тебе выражать свою истину и принять свою власть, — её глаза сфокусированы на мне, — иными словами, ты поведёшь Скорпионов к ещё большей власти.

Отлично. Это охуенные новости. Но я не пророняю ни слова; просто жду, пока она закончит.

Следующая карта, которую она переворачивает, оказывается «вверх ногами» с её взора, и она хмурит брови:

— Хм-м. Это может значить, что женщина негативно повлияет на твою жизнь.

Не в состоянии подавить ворчание, рвущееся наружу. Если это не проповедь, то понятия не имею что.

То, что я много лет назад обжёгся, превратило меня в циника. С тех пор для меня существовали исключительно обычные перепихоны, поскольку я точно не хочу снова проходить через это говно.

В последнее время я нахожусь в долбанной засухе. Я даже не уверен, что любая женщина стоит хлопот, даже если ебля с ней будет первоклассной. Ибо, сколько бы раз я ни объяснял женщинам расклад — я не провожу с ними ночь и не строю отношений, они ведут себя словно их это устраивает.

В ту самую минуту, когда я застёгиваю свои сраные штаны, они планируют ебучую свадьбу. Нахуй это дерьмо.

Моя рука пока справляется, потому что не хочется головной боли от общения с женщинами, которые отказываются быть на одной волне.

Abuela бросает на меня суровый взгляд:

— Это серьёзно. Ты должен быть острожным.

— Буду.

Её внимание переключается на перевёрнутую карту, на мгновение задерживаясь на ней.

— Огромная тьма окружает её… — тихо говорит, будто размышляет вслух, — но в ней есть нечто большее, чем все думают, — она встречается со мной взглядом. — Та огромная тьма, о которой я упомянула, может притягивать опасность.

Кончики её пальцев замирают над двумя последними картами, которые я выбрал, и когда она переворачивает их, застывает. Глаза всматриваются в карты, затем критически рассматривают меня, и зловещий холодок пробирает меня.

— Что это?

Когда она медлит, внутри всё сводит. В это говно не верю,но по какой-то причине кажется, что это… имеет значение.

Она хмурится. Объясняет, указывая на две карты:

— Ты выбрал эти две, но эта перевёрнута.

Её брови сходятся от напряжённой сосредоточенности.

— Эта может подразумевать, что нечто видимое не совсем очевидное. А вот эта, — медленно выдыхает, показывая на другую карту, — может значить, что ты испытываешь душевные страдания, либо у знакомого тебе человека разбито сердце.

Объяснение повисает между нами. Я не имею ни малейшего долбанного понятия, что со всем этим делать:

— Ну, это было… жизнеутверждающе.

Она тихонько хихикает.

— Знаю, ты не веришь в это, но однажды ты прозреешь. — Дотянувшись до моей руки, она сжимает её, затем садится обратно в кресло и жестом показывает на карты. — Всегда спрашиваю о том, в чём мне нужны рекомендации, и сегодня я спросила о тебе.

— Что именно ты спросила? — Может, я и не в восторге от этого карточного дерьма, но это не значит, что мне не любопытно.

Уголки её губ опускаются, лицо напряжено от беспокойства.

— Хотела узнать с какими угрозами ты можешь столкнуться.

Тянусь через стол и беру обе её руки в свои:

— Abuela, я в порядке. Со мною хорошие люди. Все сталкиваются с трудностями, но ты же знаешь меня, — усмехаюсь, — я всегда оказываюсь победителем.

Между её бровями образуется складка, хотя она пытается улыбнуться.