Книга Черный север, страница 122 – Татьяна Солодкова

Он так резко остаңовился, что Гилберт влетел ему в спину.

— Прости, прости, — прошипел белый, попятившись. — Здесь?

Март кивнул, будучи не слишком уверенным, что тот заметит его жест в темноте. Но было уже не до разговоров — близко.

— Как нам ее увидеть? — прошептал Гилберт, на сей раз по-настоящему шепотом, едва слышно.

И это тоже был хороший вопрос. Как найти в темноте руны, которые скрывают происходящее?

Впереди, за деревьями, в лунном свете виднелась большая поляна с нетронутым снегом. Ни единого следа — ни звериного, ни человеческого. Но это не говорило ни о чем — руны могли и не такое.

Сколько они уже там? Успела ли Жиль начать ритуал? Навредила ли уже Линдену?..

И вдруг голову посетила идея, от которой даже перехватило дыхание.

«Если она накрылась рунами, ее не увидит ничто живое», — так он подумал, когда объяснял Гилберту, почему Хозяин леса не может сказать и показать больше, чем уже сделал. А если… использовать неживое?

Мартин начал в спешке подворачивать рукава.

— Ты что творишь? — тихо взвыл рядом светлый. — Я же только что тебе все зарастил после беседы с дубом.

— Это был не дуб, — огрызнулся Март, уже доставая нож.

— Α чт… Ой, да неважно. Что ты делаешь?

Он? Ну, если официально, то нарушает один из cамых строгих магических запретов, касающихся магии.

Сколько они спорили по этому поводу с королем, но ответ Лионара всегда был категоричен и однозначен: за применение некромантии — смерть. И неважно, что тот же Мартин мог использовать ее во благо. Слишком щекотливая тема, чересчур опасная, если дать послабление.

Плевать на законы. Не до них.

Когда Март разрезал поперек оба своих запястья и призвал силу, Гилберт осел в сугроб. В свете окутавшего кисти рук голубого сияния было отчетливo видно ошарашенное выражение лица белого.

— Ма-а-арт… — жалобно простонал тот и закрыл глаза ладонями. — Я ничего не вижу, ничего не вижу… — Однако раздвинул пальцы и продолжил следить за его действиями одним любопытным глазом. — Ох же черт. Ничего не вижу, ничего…

Мартин присел на корточки прямо в снег и, очистив место перед собой, приложил пылающие голубым ладони к мерзлой земле. По ней тут же прошла мелкая дрожь.

— Пресвятая Мария Освободительница, — простонал Гилберт, — спаси и убереги…

А в следующее мгновение блестящий в лунном свете снег зашевелился, выпуская то, что было скрыто под ним: из сугроба выпрыгнул полуполоманный скелет зайца, затем волчий. Лисий оказался без нижней челюсти и передних лап, но ловко передвигался на задних.

Останки убитых животных выбирались сквозь сугробы прямо из мерзлой земли, свежие — и явно пролежавшие там не один год, чистые и блестящие — и сохранившие на cебе остатки сгнившей плоти.

— Ма-а-арт, т-т-там ч-ч-человек. — Гилберт тянул руку куда-то в сторону.

И правда, там из земли вытягивал ноги человеческий скелет.

Увы, Жиль тоже не могла не заметить этого светопреставления.

Поэтому, не тратя ни одной драгоценной минуты, Мартин властно указал рукой на поляну за своей спиной:

— Найти руны! Женщину взять живой! К ребенку не прикасаться!

И армия мертвецов кинулась в бой.

— Мамочки, — простонал Поллоу, накрывая голову руками и сильнее вжимаясь в сугроб, будто надеясь стать его частью. — Мама дорогая…