Книга Мертвый сезон в раю, страница 134 – Татьяна Солодкова

— Собирайся, жду тебя на кухне, — буркнул он самым недружелюбным тоном, на какой только был сейчас способен, и развернулся, чтобы уйти.

За спиной с грохотом захлопнулась дверь.

— Дай мне пятнадцать минут! — громко донеслось уже из-за нее.

Грегори возвел глаза к потолку, тяжело вздохнул и все-таки побрел на кухню.

Пятнадцать минут — как же. Он в свое время почти женился, так что знает, как быстро одна четверть часа превращается у женщин в три, если не вдвое больше.

— Ой, Грег! — Видимо, чтобы его окончательно добить, именно в этот момент из своей комнаты вкоридор выплыла прилипала-фиалка Лоуфорд. Заметив его, Инесса засучила пальчиками по своей шляпке, которую в этот момент держала в руках, и приторно улыбнулась, взмахнув пушистыми ресницами. — Давно тебя не видела. Как дела?

Его иррационально тянет к соседке — черной магичке, которая не имеет ни малейшего опыта, но при этом целуется как заправская развратница, умопомрачительно выглядит и пахнет, да еще и имеет мозги и всегда может поддержать разговор.

Как его дела? Превосходно, разве не видно?

Как он встрял-то…

— Лучше всех, — огрызнулся Грегори, даже не пытаясь изобразить любезность.

Лоуфорд обиженно надула губки и завертела поля шляпы быстрее, будто собиралась раскрутить ее и запустить в полет, как тарелочку для стрельбы на соревнованиях лучников.

— Я просто соскучилась. — Потупила глазки. — А ты…

А он — что? Обязан сюсюкать с той, кто вешается на него уже целый год и не понимает вежливых слов? Сколько можно-то?

Больше Грег ничего не сказал и молча прошел мимо.

Инесса проводила его обиженным вздохом.

Бить на жалость — любимый прием Лоуфорд.

Он ее не поцеловал.

Эль видела, как Грегори на нее смотрел, когда она, думая, что это Инни, сдуру открыла дверь в полураспахнутом халате. Конечно видела, не слепая же. И не запахнулась тут же вопреки всем приличиям именно поэтому — тот поцелуй ей понравился, очень, и да, она не отказалась бы от повторения.

И, судя по его взгляду, Элинор была готова поклясться, что он тоже.

А он… не поцеловал.

Почему она не проявила инициативу сама? Банально струсила.

Докатились: Эль Викандер струсила!

Зла на себя не хватало. Потому что она кто угодно, но только не трусиха. А тут…

Эти мысли так и крутились в голове, пока они шли вместе по улице в сгущающихся сумерках. Молча и поглядывая друг на друга с таким видом, будто каждый считал, что второй в чем-то виноват.

Впрочем, Элинор больше корила себя, но на кого же ей тогда смотреть с укором? Хотя Грег тоже хорош — то целует так, что дыхание перехватывает, то строит из себя айсберг… Верно, он тоже виноват!

В итоге Эль накрутила себя до того, что решила: виноват весь город и весь мир к нему в придачу. И уже всерьез собиралась высказать подозрительно долго молчащему Тэйту все, что она о нем думает и не думает тоже, когда он вдруг резко остановился посреди тротуара. Покрутил головой по сторонам, словно проверяя, не следит ли за ними кто, а потом уверенно повернул в узкий проулок, ведущий куда-то во мрак между домов, где не горело ни одного фонаря.

Элинор фыркнула, без слов комментируя, что тот мог бы ее хотя бы предупредить, прежде чем сворачивать, и поспешила следом.

И все же долго в молчанку играть не удалось. Путь оказался коротким, и вскоре они вышли прямиком к двухэтажному домику, стоящему особняком в конце улицы — следующие жилые дома начинались только через добрую сотню шагов и примыкали бок о бок друг к другу. В каждом из многочисленных окон обоих этажей горел яркий свет. Кое-где стекла были изнутри завешены яркими шторами с крупными цветами или птицами, на подоконниках виднелись какие-то вазы и статуэтки.