Книга Мертвый сезон в раю, страница 114 – Татьяна Солодкова

— Тэйт, вы меня слышите?! — вырвал его из невеселых мыслей недовольный голос Ферда, и Грегори, даже не попытавшись изобразить учтивость, закатил глаза.

— Слышу, слышу,— откликнулся совсем нелюбезно и побрел к зачем-то вспомнившему про него начальнику.

Адова ночка.

Добро пожаловать в рай…

Как Грегори и думал, вся эта катавасия с допросами и записью показаний затянулась надолго и закончилась даже не утром, а уже ближе к полудню следующего дня. Ничего так они с Сардинес… погуляли.

Один плюс: Ферд проявил невиданное великодушие и, дав дополнительные выходные, отпустил его с миром — домой, отсыпаться. Хотя во время допроса и поглядывал косо и раз пятнадцать переформулировал вопрос, что они с Эль забыли именно в то время и в том месте. Ну и, разумеется, почему именно с ней, что их связывает и так далее. Причем так старался что-нибудь вызнать, что к концу их беседы у Грега сложилось впечатление, что его личная жизнь волнует начальника куда больше, чем то, что произошло с Бриэллой Делси.

С чего бы, спрашивается?

Можно было бы подумать, что Ферд сам имеет на Кардинес какие-то виды — уж очень его вопросы напоминали проявление ревности. Но учитывая предвзятое отношение сыскаря к черным и то, что Эль тот видел второй раз в жизни, эта версия вряд ли имела право на существование.

Тогда что? Не к Грегу же он приревновал, в самом-то деле?

Грегори прижал ладонь тыльной стороной ко лбу — слишком сложная мыслительная деятельность для невыспавшегося мозга, — а затем занялся тем, зачем он и зашел в уборную, когда начальник наконец потерял к нему всякий интерес: подошел к раковине и включил воду. Соль, оставшаяся на руках после купания в морской воде, почему-то раздражала больше всего.

В зеркале над раковиной отразился хмурый тип с запавшими глазами и темными кругами под ними. Краше только в гроб кладут, говаривала о таких «красавцах» его бабушка. Да-да, та самая, из Прибрежья, откуда принесло попутным ветром чертова Ферда.

Грегори оскалился собственному отражению и в раздражении плеснул в зеркало водой.

Не иначе Сардинес ответила на его поползновения только потому, что дело происходило в темноте. При свете дня он бы и сам не подошел к себе и на пушечный выстрел.

Покосившись на несвежее полотенце, криво пристроенное на изогнутом ржавом гвозде, Грег закрыл кран и просто отряхнул руки. Антисанитария по старой привычке раздражала, а линялую тряпку на стене хотелось прокипятить, прежде чем к ней прикасаться.

Он так и вышел из уборной, все еще держа влажные руки на весу, толкнул дверь плечом и… чуть было не пришибэтой дверью тонкую фигурку, на скорости проносившуюся мимо.

Несмотря на бессонную ночь, на сей раз Сардинес среагировала куда лучше, чем когда они столкнулись за сараем на улице: ловко отпрыгнула в сторону и возмущенно вскинула голову только тогда, когда оказалась в безопасности у стены.

Грегори думал, что сейчас она разразится гневной тирадой по поводу тех, кто так резко открывает двери. Но, к его удивлению, как только во взгляде темной мелькнуло узнавание, она выдохнула, расслабляясь.

— А, это ты… — У нее даже плечи опустились от облегчения.

Интересно, а кого она ждала в здании Королевского сыска? Маньяка, который затащил младшую Делси в грот?

Грег хмыкнул.

— Да уж, не злобная нечисть.