Книга Кай. Коллекционное издание, страница 146 – Алекс Анжело

Жизнь без людей и без их меняющегося мира стала практически невозможной. Это грозило скукой и смертью. Соманн, самый древний из троицы, не раз становился свидетелем подобной судьбы. Песочник многое видел за свое долгое существование; может, поэтому он так привязалсяк Деве Льда и Каю, часто направляясь следом.

Сила Зимы все же оставалась во многом непокорной. И поэтому не любое место подходило для жизни. Троица часто путешествовала, нередко выбирая уединенные места вдали от людей. Йенни меньше всех могла поддерживать людской облик, который бы не вызывал вопросы, и еще больше сил у нее уходило на то, чтобы оставаться в людской памяти. Ведь если хочешь оставаться «своим» и пользоваться вещами, созданными человеком, необходимо, чтобы тебя помнили.

«И теперь мы дошли до того, что вернулись в наш истинный дом как чужаки…» – проворчал юноша в своих мыслях.

Кай подошел к окну и подцепил пальцами край тяжелых бордовых штор. Внутрь, будто прорвавшееся вражеское войско, хлынул рассеянный солнечный свет. Рама из темного дерева с несколькими секциями для стекол успела покрыться тонким слоем пыли.

Снаружи блестела гладь незамерзшего озера Хальштеттер. Воды выглядели графитово-серыми в оковах каменистого берега, покрытого неравномерным слоем недавно выпавшего снега.

В нынешние времена гладь озера больше не сковывалась толстым слоем льда, люди больше не катались на коньках и не устраивали празднества на его водах. Отчасти именно на плечах Кая лежала вина за это. Юноша уничтожил слишком много морозных альв в день своего перерождения. Зима стала мягче в этих краях, превратилась в укрощенного им зверя.

Когда прошлым вечером Кай точно так же выглянул в окно, город по ту сторону озера уже мерцал разноцветными огнями. Хальштатт выглядел так, будто его накрыли огромной новогодней гирляндой. Яркий, но уже немного притихший: толпы туристов, не оставляющих местность даже зимой, успели уехать, и улицы погрузились в вечернюю дрему.

– Как все же странно… – прошептал Кай с невольной улыбкой на губах. Уже несколько дней внутри него росла легкость и какое-то предчувствие. Возможно, он был слишком рад возвращению.

Пусть никого из тех, кого он знал, в живых не осталось. Но Хальштатт до сих пор будто дышал теми временами, и Кай видел тех, с кем рос, в лицах их потомков, которые остались на этих землях. Полвека назад он даже повстречал внука своего друга Йона – такого же широкоплечего, с широкой улыбкой и загоревшей кожей, что и не думала расставаться с огромным количеством веснушек несмотря на позднюю осень.

Родство прослеживалось невооруженным взглядом,будто портрет, нанесенный широкими мазками. В первое мгновение ты видишь картину из прошлого, но почти сразу начинаешь замечать отличия, которые ясно давали понять – перед тобой другой человек. Кай до сих пор не был уверен, что именно остановило его в ту секунду, но он едва не поздоровался с ним точно со своим старым другом.

В тот день Кай впервые за все время спросил у Йенни про перерождение. Он избегал задавать этот вопрос. Может, не хотел лелеять надежду, что увидит кого-то из своей юности вновь. Но избегал он зря, Йенни самой мало что было известно, кроме того, что люди порой возвращаются, но узнать их и найти почти невозможно.

Все прошедшие годы Кай старался заботиться о Хальштатте. В прошлом веке было немало испытаний. Долгая жизнь дает преимущество – ты слишком много знаешь, гораздо больше, чем остальные. Порой это знание даже в тягость.