Онлайн книга «Возвращение»
|
Год-полтора у Михайлы еще есть, а там и свататься можно. Справится он. Подожди, Устя, моя будешь! Только подожди чуточку. * * * Разговоры у царской четы велись обычно по ночам. После того, как первый пыл страсти утолен, можно и кваса испить, и поговорить. Борису с супругой и разговаривать нравилось. Умна, этого не отнимешь. А и что толку в дурочке? Прекословить не будет? Так ведь и умных не ро́дит! А для царя это важнее… Ежели золотарь какой, так ему умная баба и ненадобна – к чему? Выгребные ямы чистить и так справится. А царю державунадо передавать. И глупых детей… Эх, вот Федька баран бараном, даром что царевич. И в кого бы? Мать у него умна, этого не отнимешь, отец дураком не был. А сын не удался. Кому его травить-то понадобилось? – Вот и я удивляюсь, – согласилась рядом Марина. Оказывается, последнюю фразу Борис вслух произнес. – Кому это надобно? Он же ничего не решает, ни на что не влияет, и джерманцам то ни к чему, разве франконцам? Те могут. Но опять-таки. Царевич – не дворняжка безродная. Когда ты дознаешься правды, ты не пощадишь. – А дознался бы? Али нет? – Почему б не дознался? – Подумай, милая, когда б так случилось, что Фёдор яда откушал, да и помер в том кабаке. Могло быть? – Могло. Я с лекарем говорила. Тот мальчишка… Михайла Ижорский, он чудом жив остался. То ли яда не так много съел, то ли быстро на него отозвался. – То есть? – Лекарь мне объяснил, все по-разному чувствуют. Один, поев несвежих щец, сразу в нужник побежит, второй полночи промается, а все одно плохо ему будет, третий и не почует ничего. Разве что потом животом помается чуточку, да и забудет. Вот Михайла оказался из первых. Которые чувствительные. – А Фёдор мог бы и не сразу ощутить. – Да. А как яд бы в кровь всосался, его б ничего и не спасло. – Надо будет наградить парня. Марина кивнула. Фёдор ей пока был нужен. Так что… – Допустим, Фёдор бы там и помер, в кабаке. – Ага. Дружки б его перепугались, начали б татя искать своими силами, тут бы народ крикнул бить джерманцев – и что б началось? Марина только поежилась. Что такое бунт, она знала. И как бывает страшна толпа, когда на кого-то охотится – тоже. – Жуть бы началась. – Правильно. Столица б дней десять не успокоилась, и как тут татя сыскать? – Никак. А что джерманцы говорят? – Что неповинны они. Ничего, палачи дознаются. – Так, может, и правда они не повинны ни в чем? – И такое может быть. Посмотрим. Женю я Федьку, пусть дома с женой сидит, а не по кабакам таскается с дружками. Марина усмехнулась, рука ее поползла вниз по мужскому телу, сомкнулась в нужном месте… – Пусть… сидит. Главное, чтобы жена была хорошая. – Смотрины устроим, пусть выбирает. Из правильных… На том разговоры и закончились. И снова началось сладкое безумие, завертело-закружило… и то, с правильной женой в кабаки не тянет! Хорошо-о-о-о-о… * * * – Дуняша, что это такое? Боярин Заболоцкийписьмом помахал перед супругой. Не писал ему раньше-то царицын брат, не бывало такого. Ан вот лежит письмо, блямба сургучная поблескивает, сломанная. О чем боярин Захарьин написал? Да кто ж его знает? Евдокия и вилять не стала: – Тут дело такое, муженек. С которого нам выгода великая может быть. Про выгоду боярин Алексей слушать любил. Даже если баба дурой окажется… ей так от века быть до́лжно. Работа у нее такая, дурачья. |