Онлайн книга «Возвращение»
|
Священник и Пауль снова переглянулись. Дело обретало ясность. Ну, укусы, синячки – дело такое. Да и выглядело это совсем иначе на грязном мертвом теле, вполне могло сойти за страстную ночь. Бывает. Если уж вовсе по секрету, Пауль тоже… Оскоромился с Элизой и знал, что девушка она страстная, потом дней пять спиной к супруге не поворачивался, в постель только в рубашке ложился, пока царапины не сошли. Так ногтями подрала, кошка дикая… А дальше тоже понятно. Шла баба домой, небось кольцо убрать не додумалась. А грабители все ж встречаются. Напали, придушили, может, и не хотели насмерть-то, да тут уж как получилось. Много ли ей надо, с такой тонкой шеей? Потом все забрали, раздели, бросили… Печально. Очень печально. Будет ли это иметь какие-то последствия для общины? Этот вопрос и задали Рудольфусу. Руди только плечами пожал: – Я сам расскажу все царевичу Теодору, сам ему посочувствую, если вы не против. Не думаю, что он будет гневаться. Но я попрошу его, чтобы Лембергскую улицу проходили чаще. А вот эти последствия всех устроили. – И попрошу его выделить денег бедной Магрит. На приданое младшим дочкам. А вот это было еще и приятно. Если Истерман так говорит, значит, выделят деньги. А если будут деньги… – Может, и жених какой найдется. Вот старшей уже двенадцатьлет, – задумался Пауль. – Пока поженить их, и пусть работает, хозяйство поднимает, а потом уж, как невеста в возраст войдет, так святой отец их и благословит плодиться и размножаться? – Почему нет? Надеюсь, царевич согласится быть на свадьбе посаженым отцом, – степенно ответил Руди. – А когда нет, я сам буду. Я чувствую перед собой вину. Если бы я уговорил ее остаться до утра… царевич уснул, и она решила уйти. Вот это было самым слабым местом в плане Руди. Казалось бы, чего уж лучше для продажной девки – с вечера себя продала, можно и с утра еще добавить. А ее чего-то домой понесло? Но прокатило. Может, потому, что Элиза действительно не любила оставаться у кого-то на ночь. Может, просто всем было безразлично. А может, и царевич перстень дал да и сказал идти восвояси, вот она и ушла. Недоступное-то завсегда слаще, у баб же разные уловки. И такое могло быть… Дело житейское. На том и сошлись. Тело понесли в церквушку, Магрит увели домой отпаивать и утешать, а Руди отправился к Фёдору. Им еще предстояло побеседовать. Проспался ли, пьянь бессмысленная? * * * Когда загремели ворота, Устинья и внимания не обратила. Занята была. Ругалась с нянюшкой. Самое сложное не вылечить больного, а долечить его, так-то. Когда человек ленивый, это легче. Он и сам лишний раз не встанет, и бед себе не наделает. А когда человек живой, да деятельный, да к труду привыкший… вот и уговариваешь нянюшку, что надобно еще нужну́ю посудину потерпеть да по лестницам не бегать, чтобы сердце не зашлось, чтобы долечилась она. А няня спорит, нянюшке уже скучно, горестно… Няне делать что-то хочется, а можно пока только лежать да рассказы занимательные слушать. Не уследишь – мигом вскочит и помчится, а ей покой надобен. Вот и сидела Устя, вот и ругалась… Когда дверь открылась, она только голову повернула – кто там пришел? А в следующий миг кинулась на шею старушке, вступившей в горницу, да так важно, словно царица какая. Хотя так взглянешь и не подумаешь, что старушка что-то значит. |