Книга Совершенные, страница 73 – Марина Суржевская

– Вот как. Ты хочешь спросить о маме? – Все так же сипло, но четко произнес отец.

– О маме? – удивилась я. И даже обернулась, не возник ли на стене портрет с суровым нарисованным взглядом. Зачем мне о ней спрашивать? – Нет, не о маме.

Мне показалось, что тишина в трубке стала чуть менее напряженной.

– Говори, Кассандра.

– Поклянись, что скажешь правду.

– Послушай…

Я почти видела гримасу досады на красивом лице отца.

– Поклянись, –мне давно плевать на его гримасы. – Поклянись памятью дяди. Твоего брата Джеймса.

Джеймс Вэйлинг – младший брат моего отца – погиб на границе, когда мне едва исполнилось два года. Я его совершенно не помнила. Но знала, что отец бережно хранит память о нем. Если и было у генерала Вэйлинга что-то нерушимое и почти святое, так это образ его брата.

– Поклянись, папа!

– Хорошо, – недовольно произнесла трубка и вздохнула. – Я клянусь памятью Джеймса, что скажу тебе правду.

Я облизала пересохшие губы. И выдавила:

– Август мертв?

Отец не стал переспрашивать или делать вид, что не понимает, о каком Августе я спрашиваю.

– Да. Август мертв, Кассандра. Уже пять лет.

Я медленно подняла голову и посмотрела в незашторенное окно. Темное стекло отразило мое бледное лицо.

Вспомнились стрельбища, на которые отец возил меня в детстве. Ряды мишеней и аккуратные дырочки в центре каждой после «выступления» Ричарда Вэйлинга. Генерал всегда был невероятно метким стрелком. Он не мог промахнуться.

– Кассандра, почему ты спрашиваешь? Что случилось?

– Ничего, папа. Я увидела плохой сон.

– Твои кошмары вернулись? – теперь голос отца звучал деловито и собранно. – Ты обратилась к врачам? Я попрошу, чтобы тебя осмотрели …

– Нет, – торопливо оборвала я. – Не надо никаких осмотров. Это просто плохой сон. Ничего страшного. Прости, что разбудила.

Он помолчал немного. И сказал:

– Я рад, что ты позвонила, Кассандра.

– Да. Я тоже рада. Спасибо, что сказал правду. – Я подумала, не зная, что еще добавить. – Передавай привет Марии. И…пока, пап.

И не дожидаясь ответа, я нажала на сброс. Села на край кресла. Трубка вывалилась из ладони, но я не обратила внимания.

Значит, мне действительно показалось. Просто что-то похожее в фигуре, в повороте головы. В руке, поправляющей шарф. Я ведь даже не могу сказать, что волосы парня в толпе были черными! Они могли быть каштановыми или русыми, намокшими от снега… в темноте не разобрать. А может, в нем вообще не было никакого сходства, и все дело в моей паранойе?

Тихо застонав, я закрыла лицо руками и сидела так некоторое время. Потом встала, достала из шкафа закрытую бутылку виски, налила себе почти стакан и выпила, давясь крепким пойлом. Вернулась в кресло, свернулась нанем и закрыла глаза.

Проснулась я от того, что в неудобной позе затекли шея и спина, под щекой воняло мокрой псиной, во рту было гадко, а где-то рядом выл телефон, оповещая, что пришло сообщение от куратора. Разлепила глаза. Комнату заливал яркий солнечный свет, похоже, снегопад закончился.

Минуту я рассматривала свою подсохшую шубу и сапоги, которые так и не сняла. Потом застонала, вывалилась из кресла и подняла с пола телефон.

«В девять у меня в кабинете. Машину пришлю. За опоздание – получишь штраф».

– Чтоб ты провалился,– простонала я, щурясь на часы. Жестокие цифры сообщали, что на сборы у меня осталось около получаса. Не то чтобы я боялась штрафа или Дамира, но было интересно, с чего это куратор вызвал меня с самого утра.