Книга Эхо Равилона, страница 118 – Марина Суржевская

– Выходит, лишь минутное осознание спасло вашу жизнь?

– Не могло быть иначе, – вздохнула Латиза. – Сила отца превосходила все мыслимые пределы. Но очнувшись, он дал своему другу возможность уйти и унестименя.

– Очнувшись от чего?

Латиза снова замолчала. Ее лицо побелело от напряжения.

– Воспоминания моего отца, Эзры Кросмана, оказались… странными. Долгое время я не могла в них разобраться, образы приходили отрывками, лоскутами, которые никак не желали складываться в целую картину. Я видела его память: школьные годы, потом знакомство с моей мамой, свадьбу. Потом – какие-то обрывки, моменты зарождения в его теле скверны, обучение в рядах Святого Воинства. Его учили сдерживаться, ты знаешь? Учили владеть тем, чем наградила природа. Тогда скверну не считали чем-то ужасным. У нее было иное название и смысл. Это была просто… сила.

– Святого воинства? – Я недоверчиво улыбнулась. – Вы хотите сказать, что Эзра был инквизитором? Вы шутите?

– Так и было. Разве империя утверждает иное? – не менее удивленно вскинула брови врачевательница.

– Империя считает преступным любое упоминание этого человека! Его биография стерта из всех документов. Кросман – олицетворение абсолютного зла, но никто не знает подробностей его жизни.

– Вот как, – поджала губы Латиза. – Однако он был инквизитором и защищал город от преступников.

– От деструктов? – снова переспросила я.

– Деструктов? Хм… нет. В то время инквизиторы считались особым подразделением обученных людей. Благодаря нейробраслетам они обладали способностями, превосходящими силы обычных людей, и стояли на страже мира и порядка. Мой отец был эмиссаром.

Я прикусила губу, размышляя. Судя по всему, во времена Равилона инквизиция и правда была несколько иной и выполняла примерно те же функции, что и обычная полиция. Вероятно, падение города многое изменило во всей империи, а Святое Воинство получило новую мощь и возможности. Любопытно…

– …но странно другое.

Я встряхнулась, возвращаясь к разговору.

– Некоторые воспоминания отца оказались весьма запутанными и …странными. Долгие годы я не могла разобраться в них и даже думала, что отец действительно мог сойти с ума. Однако… позже я поняла. Нет, Эзра не был безумцем. На самом деле он был хорошим человеком. Любящим мужем и отцом, добросовестным стражем своего города. То, что он сделал… он не хотел этого. Он не хотел и сопротивлялся.

– Что вы имеете в виду?

Латиза протянула руку к нарисованному мужчине. Человек, погубивший город и изменивший ход истории. Человек, ставший олицетворением зла искверны. Человек, чьим именем теперь пугают детей.

Самый обычный человек.

Его выжившая дочь отдернула ладонь, так и не коснувшись нарисованного лица.

– В теле Эзры Кросмана действительно зародились низкие вибрации, сила, прозванная скверной. – Уже спокойно произнесла Латиза. – Но он справлялся. Он не был опасен. И даже не прошел бы инициацию, если бы… если бы ему не помогли. Примерно за месяц до падения Равилона в наш дом пришел гость. Мужчина в черной одежде. Я не могу вспомнить его лица, потому что отец тоже не мог его вспомнить. Тогда все и началось. В голове Эзры посилился голос. И он отдавал приказы. В том, что случилось после, тоже виноват лишь он. Мой отец был всего лишь пешкой в чужой игре.

***

Стоя на вершине города, я думала о словах Латизы, о солнцеглазых и Эзре Кросмане. Неужели слова врачевательницы – правда? Или это лишь ее попытка оправдать безумие отца? Найти объяснение тому, что случилось в ее детстве и несомненно оставило глубокий след на личности самой Латизы. Конечно, ей легче поверить в таинственного врага, который манипулировал Эзрой. Вероятно, так легче смириться с произошедшим.