Книга Полукровка, страница 51 – С. И. Вендел

Не многие из клана Каменной Кожи брали себе пару, как в старые времена, заявляя права и привязываясь друг к другу так, что даже смерть не могла разлучить их. Это было почитаемо, но редко. Сам Крул никогда не брал пару, говоря, что это — слабость. Многие мужчины последовали его примеру, не желая довольствоваться одной женщиной — и мало кто из оркцесс, казалось, был склонен довольствоваться одним партнером в постели. Не один старейшина заметил, что некоторые женщины хотели остаться свободными, если Крул когда-нибудь передумает.

Он знал немногих, кто позволил узам супружества пустить корни, и наблюдал, как они лелеяли их на протяжении многих лет. Орек едва мог смотреть на такую пару, видя преданность и привязанность, свободно струящиеся между ними — заметное отличие от уродства того, как его отец относился к его матери, в какой семье он сам появился на свет.

Всегда было больно смотреть на то, чего он так отчаянно хотел, но Орек знал, что никогда этого не получит. На то, чтобы унять острую душевную боль, всегда уходило несколько дней. Обычно он специально терялся в лесу.

Мысль о том, что мужчина может иметь все это и просто… уйти… заставила уродство внутри него вскипеть от гнева. Онне бросил бы пару.

Сорча издала еще один хмыки сделала что-то странное со своими глазами, закатив их и отправляя в рот очередную ягоду.

— Так и есть, —сказала она.

Ответ ничего не дал, но Орек не знал, что еще сказать, кроме того, что ее отец казался глупцом, но даже он знал, что этого говорить не следует.

Ее молчание затянулось, словно вопрос или возможный ответ тревожили Сорчу. Но вскоре она вновь заговорила,на этот раз рассказывая о зарослях ягодных кустов, которые густо росли вокруг озера неподалеку от ее дома. Она делилась историями о летних днях, проведенных за сбором ягод, и теплых ночах под открытым небом, которые омрачала лишь ворчливость ее строгой матери.

— Однажды я больше двух недель ходила с фиолетовым лицом, — рассмеялась она, и в ее глазах зажегся озорной блеск, как будто этот момент был ей по-своему дорог.

Он позволил себе легкую улыбку, радуясь тому, что она вновь обрела хорошее настроение. Спокойно шагая следом за ней, он следил за ней взглядом, когда они наконец оставили воспоминания о ягодах позади.

Даррах широко, причмокивающе зевнул прямо ему в ухо и обернулся вокруг шеи, как шарф. Щенок радостно запищал, понюхал свою шерсть и быстро заснул с животом, полным ягод.

Они отказались от полуденной трапезы после ежевики, вместо этого решив увеличить расстояние между собой, человеческой деревней и теми, кто мог последовать за ними с гор. Орек не сомневался, что Сайлас и, возможно, другие пойдут по их следу — все, что он мог сделать, это сохранять дистанцию между ними и ищейкой.

Завтра они перейдут границу той местности, что знал Орек.

Он бы нервничал больше, если бы Сорча не раздобыла карту. По крайней мере, у них был маршрут. И он не слишком беспокоился о себе, люди могут быть удивлены, но они вряд ли нападут на него. По крайней мере, не самые глупые.

Тем не менее, дурное предчувствие росло в его животе по мере того, как они продвигались дальше на север. Сорча, должно быть, тоже почувствовала это, или, по крайней мере, почувствовала его, потому что в конце концов затихла. Тишина не была комфортной, как та, которую они установили между собой за эти дни. Вместо этого от нее встали дыбом маленькие волоски на его руках.