Книга Полукровка, страница 151 – С. И. Вендел

Он протиснулся внутрь, чувствуя, как ее теплое тело освобождает для него место, и замурлыкал. Все в нем стихло, паника, которая была до того, сменилась собственническим голодом. Он держал свою пару в объятиях, и она принимала его внутрь себя.

Все остальные проблемы отошли на второй план.

— Держись за меня, — пророкотал он, дав ей мгновение, чтобы ухватиться за его предплечье, прежде чем войти до упора.

Сорча вскрикнула от удовольствия, извиваясь вокруг него, когда его бедра врезались в ее, влажный шлепок ее задницы по его плоти эхом разнесся по деревьям. Он был ничем иным, как непрерывным толчком бедер, доставляющим удовольствие своей паре, когда он выходил и снова входил внутрь.

Ее груди подпрыгивали, зажатые между его руками, а ногти впились в его волосы, пока она кричала, кричала и кричала.

Он подтянул ее немного выше и откинулся назад, толкаясь еще глубже внутрь. Следующий крик Сорчи был беззвучным, губы широко раскрылись, когда она кончила, пальцы ног лишь царапали лесную подстилку. Влага стекала с ее тела, покрывая их бедра, когда Орек взревел от наслаждения, нарушив тишину ночи.

Недостаточно. Не могу насытиться ею.

Тяжело дыша, Орек положил обессиленную Сорчу на их меховую постель. Она сложила руки под собой, и он широко раздвинул ее колени, раскрывая ее, когда снова погрузился внутрь.

Сорча застонала, зарываясь лицом в меха, когда он проник еще глубже. Влажные звуки их тел были непристойными, его хриплые стоны казались быстрее биения сердца. Он навалился на свою пару, упав ей на спину и вонзаясь в ее горячее влагалище.

Он был достаточно большим, чтобы полностью накрыть ее, подминая под себя и возвращая на свой отчаянно пульсирующий член. Она извивалась под ним, двигая бедрами ему навстречу и прижимаясь при каждом ударе. Его голова склонилась рядом с ее, потерявшись в кудрях, и он накрыл ее руки, сжатыев мехах в кулаки, своими.

Пронзительный вопль вырвался из ее горла, ее мышцы доили его, когда она задрожала и распалась на части.

Получая от нее удовольствие, как жадный самец, которым он и был, Орек зарылся лицом в ее волосы и отпустил себя.

Наслаждение, столь неистовое, что граничило с болью, пронзило его позвоночник, и он зажмурился. Он излил в нее все, что в нем было, все свои потребности, надежды и боль. Он принадлежал ей во всех отношениях, отныне и навсегда, и ничто не сможет отнять его у нее.

Он поднял голову и проревел все это на весь лес, объявив всему миру, что она — его самка, а он — ее пара.

Сорча долгое время плыла в восхитительном тумане, тело расслабилось от этого огромного удовольствия. Орек — ее мужчина— в конце концов приподнялся, чтобы вымыть их, но Сорча не потрудилась пошевелиться. Она позволила ему позаботиться о себе, вздыхая, когда ее чувствительной кожи касался мягкий мех.

Она наблюдала за ним из-под полуприкрытых век, и хотя чувствовала себя совершенно опустошенной, ей совсем не хотелось спать. Волнение, такое радостное, что она почти не могла его выносить, расцвело в ее груди.

Его не было, может быть, несколько секунд, но это было слишком долго.

Она издала жалобный возглас, потянувшись к нему, и счастливо вздохнула, когда он вернулся.

Орек уложил их на бок, прижав лица так близко, что они могли дышать одним воздухом. Она обхватила его подбородок рукой, все еще немного шокированная всеми сделанными признаниями.