Книга Кузнец, страница 126 – С. И. Вендел

Не прекращая ласк, он промурлыкал ей на ухо свой ответ.

— Виния— это не твои садовые розы. Это горные розы, которые цветут на склонах Калдебрака. Они бросают вызов горе, цепляясь за скалы. — Его руки скользнули вверх по ее телу, чтобы обхватить груди, кончики пальцев погрузились в плюшевую плоть. — Они сердечные, решительные.Они выдерживают любую бурю, только чтобы расцвести ярче после дождя. Вот почему ты виния— ты все это и многое другое.

Губы Эйслинн приоткрылись от удивления, ее сердце сильно забилосьв груди.

Повернувшись к нему лицом, она обнаружила, что он смотрит на нее с такой мягкостью, с такой нежностью.

У нее не хватило слов, чтобы… понимал ли он, насколько прекрасен… мог ли он действительно думать, что…?

Обвив руками его шею, а ногами мощную талию, Эйслинн прижалась к нему. Ее губы искали его рта, и она держала его сильную челюсть в руке, удерживая голову неподвижно, чтобы он принимал ее пылкие поцелуи.

Судьба, никто никогда не говорил о ней таких вещей.

Его мурлыканье переросло в похотливое рычание, когда ее рука скользнула вниз по телу, чтобы взять член. Она направила его в свое тело, и плавным движением он скользнул глубоко в нее.

Снова сомкнув их рты, Эйслинн жадно поцеловала его, проведя языком по коротким клыкам и прикусив нижнюю губу. Она поцеловала его с какой-то неистовой потребностью, контрапунктом неторопливому ритму их бедер.

Вода мягко плескалась о них, почти не потревоженная, когда она обхватила его лицо руками, а он обхватил ее бедра своими, направляя их занятия любовью. Когда, наконец, наступил кульминационный момент, он был не менее разрушительным из-за нежности. Эйслинн прижимала его к себе всеми возможными способами, удерживая, пока разрывалась на части всеми мыслимыми способами.

Расколовшись, он собрал ее обратно поцелуями и заботой.

— Виния, виния,— напевал он, как будто она была древней богиней, которой нужно молиться.

Когда его член пульсировал внутри нее, а любовь к нему росла в ее сердце, она чувствовала себя божественно. Женщина, которая могла все, у которой было все, что она только могла пожелать.

Он. Я просто хочу его.

Хакон быстро понял, что его пара любит игры. Острые ощущения от испытания всегда заставляли ее кровь бурлить, а влагалище становиться скользким.

Он был счастливейшим из мужчин.

Эйслинн махнула ему рукой из одного из открытых окон кузницы, оставшись вне поля зрения Фергаса, трудившегося с противоположной стороны. Ее улыбка искрилась озорством, и, перехватив его взгляд, она жестом пригласила его на встречу в розовом саду во время обеда.

На миг появившись — и тут же исчезнув, —она ускользнула через двор замка, оставив Хакона с пылающим сердцем и мучительно долгим утром впереди. Его кожа зудела от воспоминаний, и ему приходилось прилагать больше усилий, чтобы усмирить пульсирующее возбуждение, чем чтобы ковать наконечники копий. Он едва не раздробил себе большой палец и чуть не прибил ладонь, прежде чем заставил себя остановиться и перевести дыхание. Нужно было прийти в себя.

Не годилось появляться с окровавленными, покрытыми синяками руками. Они были нужны ему для гораздо более приятной работы.

Хакон с нетерпением ждал, когда Фергас уйдет на обед. Как только он ушел, Хакон вытащил кость, чтобы занять Вульфа, и развел огонь в кузнице.