Онлайн книга «День сурка с демоном»
|
– Прошу прощения? Кто ты такой, чтобы я объяснял тебе смысл своего творчества? Совершенство, не смеши меня! – Да? Тогда взгляни сюда. Взгляни на этот шедевр! Эдуард Мане встал перед изображением певца с половиной гитары. Похоже, это произведение было его первой тренировкой, и казалось, что кто-то в гневе проткнул кистью холст. Рядом с дырой виднелись выведенные масляными красками оскорбления, так что Мона догадывалась, почему к этой картине привязались призрачные останки художника. Необычным, однако, оставался второй дух, который парил перед Мане. Выглядел он как носатый старик в берете, который тем временем пренебрежительно взмахнул рукой. – И это импрессионизм? Пха! – Как будто ты в этом разбираешься! Я тебя умоляю, что тебя характеризует? Твои портреты? Ни у кого нет глаз на лбу, на лбу!– Мане показал на собственную голову и ткнул в нее указательным пальцем. – Ах! Я сумасшедший? Это я-то сумасшедший? А кто пытался прославиться благодаря картине с алкоголиком?–возразил разгневанный мужчина. Мона смутно помнила одно из произведений Мане, которое как-то связано с абсентом. – Теперь она висит в Копенгагене, так что сработало. – Да, здорово, ты прославился пооооосле своей смерти. А мое искусство… – Ха! Искусство,– откликнулся Мане. – Закрой рот! Мое искусство нравилось людям, еще когда я был жив. А особенно женщинам!– Призрак покачал бедрами. – Ну, ничего удивительного, если у тебя глаза на носу, а рот на заднице, то отдашься и такому, как ты! Мона, Бербель и Бен остановились на безопасном расстоянии и с неловкостью наблюдали за развернувшейся сценой. Судя по виду оборотня, он бы предпочел побыстрее уйти домой, а скелетиха явно увлеклась видом картины или стены, а может, и потолка, без глаз трудно сказать. – Так происходит каждую ночь после полуночи и затягивается на целый час. Причем они бросаются эктоплазмой, как будто это краска… – тихо объяснил Бен. – Это Эдуард Мане и… это Пикассо? Бербель согласно загремела костями. Вздохнув, Бен почесал бороду. – Ну, француз появился вместе с картиной, но откуда взялся второй, мы понятия не имеем… – И они терпеть друг друга не могут, – сделала вывод Мона. Ситуацию это не улучшало. Призраки, которые возникали вместе, производили в два раза больше энергии, а в данном случае – в два раза больше эго. – А как я знаменит!– раздался громкий возглас. – Люди все время кричат: «Мане, Мане, Мане!» Даже слагают обо мне песни! – Они говорят «мани-мани-мани», ты, лягушатник! И как только Моне окончить этот спор? Два всемирно известных художника, даже более того – их эмоциональные останки, которые определенно друг друга на дух не переносили. Она слишком мало знала о них обоих, ее общие познания ограничивались любовными похождениями Пикассо и названиями самых знаменитых картин Мане. Девушка в растерянности нахмурилась. – Вы ведь уже в курсе этой ссоры, чем именно Мане так бесит Пикассо? Бербель тихонечко приподнялась на костлявых пальцах и стала что-то показывать руками. Скрипнув зубами, Мона кивнула и принялась отгадывать шараду. Во всяком случае, нарисованный в воздухе квадрат опознавался легко. – Картина! С радостным бренчанием Бербель закивала, а затем изобразила громко ругающегося человека. – Пикассо! Скелетиха опять кивнула, после чего взглянула на воображаемые часы. |